— А вдруг она и вправду его сестра?
— Может, и так. Хотя фамилии в документах разные. Я ж говорю —
ненормальные. А, может, мир их так меняет, что на одно лицо
становятся.
Теперь уже мне приходится приложить максимум усилий, чтобы не
расхохотаться в голос.
...Ящик. Фанерный, хотя раньше
медикаменты паковали в картонные. Я знаю, изнутри хрупкие коробочки
с ампулами переложили ватой.
Я смотрю на него с жадностью всё время, пока мы заполняем
документы и ставим подписи. Это шанс. Шанс для многих детей выжить
и вырасти здоровыми.
Переглядываюсь с Дэем. Слова тут не нужны, он и так прекрасно
знает, о чём я думаю.
Четырёхлетней давности
эпидемия. Трое детей и мужик-работяга, которому не повезло
не переболеть этой гадостью в детстве. Да, жертв было больше, но
эти — у меня на руках. Кажется, единственное, чего тогда хватало,
так это дезинфицирующего раствора. Я почти не появлялась дома,
боясь заразить Дэя. Он, правда, уверял, что у него иммунитет к
любой болезни, что он большую часть жизни обходился без прививок,
но рисковать всё равно не хотелось.
Жертв было намного больше.
Особенно в других регионах.
Дэй
Погрузив ящик, мы запрыгиваем в кузов и закутываемся в
плащ-палатки. Не факт, что удастся поспать, но уж точно не
замёрзнем.
— Расскажи мне что-нибудь, — просит Рин.
— Например? — Я запускаю пальцы в её растрепавшиеся волосы.
«Дети ночи и тумана, пьющие лунный свет...» Всё-таки с учёными
общаться — себе дороже. Так мозги закрутят, что двойное дно будешь
в банке с тушенкой искать.
— Ты же столько историй знаешь. Дорожную легенду
какую-нибудь.
— Да ну их, эти ходячие трупы. Давай я тебе сказку расскажу.
Добрую.
Духова Ночь
Но ждёт дорога и зовёт
Бродяжьим роком
меченых...
Дымка
Восемь лет назад
Картинка, однако. Сижу на подоконнике, обнажённый по пояс,
честно пытаюсь сохранить непринуждённую позу. Распущенные волосы
щекочут плечи. По мастерской гуляют сквозняки.
— Долго ещё?
— Терпение — это добродетель, — на миг отрывается от альбома
Конрад.
Если оно оплачено — тем более. Я посмотрел вниз, на улицу. Целые
потоки воды с шумом обрушивались с крыши, у старых водостоков
бурлило, как в водоворотах.
Пару дней назад, когда я шатался по здешнему базару, на меня
налетела женщина. Рыжеволосая, в чёрном шерстяном платье,
бледно-голубые глаза за толстыми стёклами очков кажутся огромными.
Из её корзинки посыпались овощи и бумажные пакетики. Я наклонился,
помогая ей собрать разлетевшиеся покупки.