— У меня тоже много дел, Ахмед, — ответила я, глядя на него прямо. — Но я уже устала быть единственной, кто всё делает.
Когда за столом появился Адам, он почувствовал напряжение. Сел, налил себе чай, посмотрел на меня и сказал:
— Что у вас тут?
— Мама говорит, что больше не будет гладить, — бросила Алия с обидой.
— Да? — Адам поднял брови. — И почему это?
— Потому что они уже взрослые, — ответила я спокойно. — И потому что я больше не могу быть всем сразу: хозяйкой, мамой, женой, служанкой.
— Служанкой? — он усмехнулся. — Никто тебя не заставляет.
Я посмотрела на него и почувствовала, как внутри всё переворачивается.
— Никто? Ты серьёзно, Адам? А кто готовит, убирает, стирает, воспитывает? Кто всё делает для этого дома?
Он пожал плечами.
— Ты всегда этим занималась. И раньше не жаловалась.
— Раньше я думала, что так и должно быть, — сказала я тихо. — Но теперь я понимаю, что я тоже человек. У меня есть своя жизнь, и я больше не хочу жить так, как жила.
Молчание за столом было оглушающим. Ахмед перестал листать телефон, Алия хмуро смотрела на меня, а Иса, который до этого молчал, вдруг сказал:
— Мама права.
Я удивлённо повернулась к нему.
— Мы уже взрослые, — добавил он. — Каждый может делать что-то сам.
— Иса, ты серьёзно? — не поверила своим ушам Алия.
— Да. Я могу сам стирать свои вещи. И гладить, если нужно, — ответил он, пожав плечами.
Ахмед посмотрел на брата, как на предателя.
— Отлично. Тогда сам и делай.
— Ахмед, — перебила я, не повышая голоса, — если ты не начнёшь делать что-то сам сейчас, тебе будет ещё труднее, когда ты начнёшь жить отдельно.
Он усмехнулся.
— Мам, я и так всё успеваю.
— Успеваешь? — я посмотрела на него с теплотой, но твёрдостью. — А когда ты в последний раз помогал мне?
Он замолчал, уткнувшись в тарелку.
Адам, который всё это время молчал, наконец сказал:
— Марьям, зачем ты это устраиваешь? Они дети. У них свои дела.
— Они не дети, Адам, — ответила я, глядя ему прямо в глаза. — Они давно выросли. И я хочу, чтобы они поняли, что дом — это наша общая ответственность.
— Ты действительно думаешь, что это что-то изменит? — спросил он с усмешкой.
— Думаю, что да. Если вы начнёте меня уважать.
Его лицо изменилось. Он хотел что-то сказать, но промолчал.
За столом снова воцарилась тишина, но я чувствовала, что сказала всё, что нужно.