Пока она умывалась, Гизел успела застелить постель и разложить
поверх все ее платья.
- Что наденете, мадхен Хантц?
Вообще-то платьев было не так уж много, вероятно, у других девиц
этого добра побольше. Мара неохотно оглядела все, взгляд
остановился на розовом, и Гизел тут же показала на него:
- Вот это? Оно самое модное.
А ей почему-то не хотелось. Наверное, потому что дядя настаивал,
чтобы она надела именно его.
- Нет. Вон то, голубое.
Платье тоже было красивое. И не такое открытое, как розовое.
Квадратный вырез каре был отделан узкой полоской вышивки, и такая
же вышивка шла по низу рукавов, а по подолу рисунок был крупнее. В
остальном же никаких излишеств.
- Вот это? Что ж, я сейчас подготовлю его.
Сейчас? Мара скептически посмотрела на складки и заломы на
платье, образовавшиеся оттого, что оно лежало сложенным в сундуке.
Она же ничего нормально разгладить не успеет. Надо было делать это
все раньше, благо времени было полно. Но сейчас поздно
спохватываться, сама виновата, проспала весь день.
- Хорошо, - сказала она. - Но впредь постарайся готовить платья
заранее.
Гизел аж покраснела от злости.
- Разумеется, мадхен Хантц.
Поклонилась ей и вылетела из комнаты. Вернулась с утюгом,
пыхтела и громыхала, но справилась действительно быстро. Разложила
платье и проговорила:
- Вот.
Мара посмотрела на служанку и проговорила:
- Спасибо, Гизел. Руки у тебя просто золото.
Девушка неожиданно смешалась, выдавила неловкую улыбку и
сказала, шевельнув крупными кистями:
- Ну что, мадхен, будем одеваться? А то уже время.
Потом она одевалась. Платье село идеально, не солгал тот
торговец. Почему-то воспоминание о нем было неприятным.
Чем ближе подходил момент, тем больше Мара начинала нервничать.
Хоть она и говорила себе, что это просто ужин. Возможность вкусно
поесть, не более того. Там будет столько народу, что ее никто в
этой толпе не заметит. А все равно волнение поднимало голову.
Служанка укладывала ее волосы, а она невидящим взглядом смотрела
в зеркало. Наконец та сказала:
- Вот, мадхен. Готово.
Мара невольно замерла, глядя на себя. Непривычно. Волосы были
уложены в широкую сложную косу. Она еще как-то подвернула ее внутрь
и подколола шпильками. Прическа открывала шею и делала ее зрительно
длиннее. И из-за этого она казалась себе голой. Но девушкам не
полагалось никакой вуали, это замужним особам и вдовам. Пришлось
примириться с новой собой.