Крепкая
рука схватила ее за плечо, не позволяя упасть.
— Ну-ну, —
произнесла женщина-гора басом и, откашлявшись, добавила
неестественно тонким голоском: — Сработаемся.
***
Вейрон
практически доволок менталистку до комнат, выделенных им во дворце,
усадил в одно из кресел, а сам воззрился на девушку сверху, слегка
покачиваясь с пяток на носки. Он сразу ее приметил, как только
менталистов запустили в зал. Молоденькая, миленькая, с аппетитными
формами, туго стянутыми невыразительным синим платьем. Волосы
каштановые и слегка вьются. Несколько прядок выбились из пучка,
который она закрутила на макушке, наверняка пытаясь выглядеть
старше. Ее зеленые глаза так и сияли, когда она вошла в зал,
окрыленная, воодушевленная.
Вейрон
видел, как она смотрела на него — со смесью любопытства и опаски.
Потом ее личико исказилось от страха, а улыбка становилась все
больше похожей на оскал. Когда глашатай объявил их имена, губки
Эммы обиженно задрожали, а глаза заблестели от слез. Девчонка едва
не рухнула в обморок.
И вот
сейчас, сидя в кресле гостиной, она чуть не плакала.
Оставив
менталистку страдать в одиночестве, Вейрон прошелся по периметру
белоснежной гостиной, заглянул в ванную, потом в комнаты. Одна
предназначалась леди Бригитте, здесь уже стояли ее вещи. Вторая
спальня, поменьше и поскромнее, — менталистке. Никаких артефактов
Вейрон не чуял.
— Этот
отбор станет для вас трамплином в новую жизнь, полную радости и
счастья, — пробормотала вдруг менталистка отрывок явно
заготовленной речи. — Принц увидит, какая вы необыкновенная,
поймет, какой редкий цветок распустился в его саду… Цветочек…
Нежный бутон…
Она вдруг
запнулась и захихикала.
Ойкнув,
прикрыла рот ладошкой. Ее ножка в синей туфельке без каблука нервно
задергалась, а Вейрон невольно проследил линию голени, обтянутой
белым чулком. Эмма вытащила шпильки, и густые каштановые волосы
рассыпались по плечам. Расстегнула несколько пуговок на платье, и
Вейрон подошел ближе, с интересом наблюдая за
происходящим.
— Зачем вы
приехали на отбор? — спросила вдруг Эмма, вскинув на него зеленые
глаза, горящие злостью, и Вейрон почувствовал давление.
Она его
прощупывала! Ха! И не такие пытались.
Выставив
ментальный щит, командир Ястребов сложил руки на груди, подперев
набитый носками бюстгальтер, и глубокомысленно заявил: