— Мы снабдим вас сигнальным артефактом, а сами будем по очереди
дежурить вместе с группой захвата, чтобы оперативно отреагировать,
как только вы его заметите.
Кин снова набрал в грудь воздуха, а Кофдююр снова его
перебил:
— Повторяю еще раз: дежурить будем по очереди, а если ты,
Хундракур, попытаешься таскаться за госпожой Рюдеркун на постоянной
основе, ставя под угрозу всю операцию, то я запру тебя в камере,
применив дротик с транквилизатором, если потребуется.
— Ну ты чего, Кин, я же не одна буду, — подключилась к уговорам
Ауста, положив ладонь ему на предплечье в успокаивающем жесте. —
Хильга рассказывала мне, что группа захвата в УПФ — одна из лучших
в стране.
— Да, между прочим, — вступила Урслин. — Особенно, если операцию
возглавит лично Дин. За своего двоюродного брата я ручаюсь. Да ты и
сам с ним неоднократно работал и прекрасно знаешь, что на него и
его людей можно положиться.
— Да, я знаю, — выдавил Кин, — но что если преступник перепутает
девушек, ведь не исключено, что Коусу он еще не видел?
— Так я же буду в звериной ипостаси, — удивленно ответила Ауста.
— Ведь если я буду ходить с ней в человеческой, он вполне может
вообще не подойти, а следовать за Коусой незаметно я не сумею. И
так есть вероятность, что на меня будут обращать внимание, всё-таки
красные панды по улицам Фокунни просто так не бегают.
— Не будут, я дам вам маскирующий артефакт, — успокоила её
Урслин, — полностью он, конечно, вас не скроет, но сделает гораздо
менее заметной.
— Что-то я не понял, — не сдавался Кин, — я, значит, целыми
днями ходить не должен, а Ауста, значит, будет?
— И госпожа Рюдеркун тоже не будет, — успокаивающим тоном
ответил Кофдююр, — хотя бы потому, что если Коуса, которая до этого
практически не выходила из дома, начнет разгуливать по улицам как
ни в чем не бывало, то если преступник её уже выследил, это вызовет
у него подозрения, и он может затаиться неизвестно насколько. А нам
надо поймать его как можно быстрее, у девушки и так уже нервы на
пределе, если это продлится слишком долго, она может психануть и
выкинуть какой-нибудь фортель, который поставит под угрозу не
только операцию, но и её жизнь.
— Значит, Грентессен эту, взявшую, на минуточку, чужие деньги,
вы жалеете, а Аусту — нет?! — прошипел Кин.
— Так, — решительно произнесла Ауста, поднимаясь, — давайте-ка
сделаем перерыв. Мы с Кином сходим пообедаем, обсудим всё, а потом
продолжим.