Новый приступ острой боли прошелся судорогой по
ногам, я ахнула и вцепилась пальцами в подушку. Не думать о боли —
тогда будет легче. Возможно.
Прикрыв глаза, чтобы не глядеть на пошлую вышивку в
виде роз на балдахине, я закусила губу от досады, на языке почти
сразу же появился металлический привкус крови.
В какой момент все пошло не так? В тот день, когда я
узнала, что родители умерли? Или еще раньше, когда только узнала,
что их не освободят из тюрьмы даже после того, как я выполнила все
требования Адмирала? Или когда я только прибыла в Тихий город,
чтобы стать женой того, кто пленил мою семью, а меня выдали за
одного из его помощников — снабженца Тома Стеттона? Или еще раньше,
когда мои родители оказались в плену и мне выдвинули требование
сдаться и согласиться на «примирительный брак»? Или же само мое
рождение — ошибка? Очевидно, будучи старшей дочерью Дома Шторма —
дома, который уже два века промышляет пиратством и неуклонно
движется к падению — ждать от судьбы благосклонности вовсе не
стоило? Будь я мужчиной, может быть… А впрочем, чего
гадать?
Очередной приступ боли выбил из головы остатки
мыслей, я согнулась пополам и ощутила, как к горлу подкатывает
тошнота. Едва успела свеситься с кровати. Сердце колотилось, как
сумасшедшее, на пределе сил, перед глазами стояла темная пелена. Я
хотела умереть — хотела, чтобы эта омерзительная жизнь наконец
закончилась. Чтобы Том не смотрел на меня своими мелкими
похотливыми глазками, чтобы его мать прекратила публично обвинять
меня в бесплодии, а по вечерам насильно вливать в меня травы,
убивающие всякую жизнь. Чтобы горничные больше не шушукались за
спиной о том, с каким убогим приданым я пришла в этот дом: три
старых шхуны и остров с маленьким поселением на дальнем конце
материка — вот все, что мне принадлежало.
Откашлявшись, я упала обратно на подушки и устремила
взгляд к потолку. Выпрямилась, чувствуя, как каждая частичка тела
горит. Попытки вдохнуть уже приносили невероятные страдания, да и
не получалось — казалось, все внутри отекло и
закаменело.
Судорожно делая последние хриплые вздохи, я царапала
руками рубашку на груди и отчаянно жалела лишь об одном — о том,
что так и не раскрыла свой магический дар, о котором узнала слишком
поздно. Но сожалениям, как и всему плохому, приходил гонец. В тот
момент, когда казалось, что я сейчас сгорю заживо, сознание
милостиво покинуло меня.