— Спаси, — хрипло выдавил он, и по губам потекла кровь, —
отплачу!
Он кашлянул, глаза его начали закатываться, и мужчина снова
потерял сознание.
Я высвободила руку из его обмякшего захвата.
Поднялась. В груди нехорошо так сжалось сердце. Испугалась я,
видимо. Или нет? Я вслушалась в себя. Тревожно было. Ещё бы,
утопленников и погибших к нам река выносила, а вот живых... Я
поднялась. Мне отчаянно захотелось уйти и не смотреть на раненого.
Было в нём что-то такое... Словно давящее. И этот хрип.
«Да, что же я, в конце концов, не человек! — выругала я себя. —
Неужели раненого брошу?»
Я оглянулась. Солнце тянулось к закату. В такое время, в лес из
деревенских никто не пойдёт. И я, успокоенная, прикрыла глаза,
призывая колдовство.
Я сняла с огня котелок с настоем и тут же водрузила на него
другой. Задумчиво покосилась на лежащего на крытой скамейке
мужчину. Принесла же нелёгкая. А я бросить его не смогла. Правда,
странный он. И отчего-то вызывает во мне смутную тревогу. Я таких
глаз, как у него, никогда не видела. Я вспомнила, как он схватил
меня за руку. Сердце сжалось от неясного предчувствия. Кто же он?
Инквизитор? Ведьмак? Колдун? Я кроме себя никого из колдовского
круга или ковена никогда не видела. Да и инквизиторы к нам не
заглядывали. Берегла нас богиня от таких гостей.
«А с появлением этого явно что-то изменится, — понимала я своим
ведьмовским чутьём. — Главное, чтобы беды не принёс. Может, стоило
его всё же у реки оставить?»
Я сплюнула трижды через плечо и шепнула: «Чур нечистых от
селения и дома моего!»
Я снова покосилась на раненого. Его грудь тяжело вздымалась,
слышался хрип. Я вздохнула и бросила ещё щепотку трав в варево. Эх,
как бы бабка Аринка сама за настоем не пришла, не дождавшись меня.
Собьёт с колдовской ноты, всё сначала придётся делать.
По комнатке потянулась тяжёлая колдовская энергия. Губы
зашептали заклинание. Варево в котелке забурлило, окрашиваясь в
мутно-зелёный цвет. Я вгляделась в него. Провела рукой над паром.
Тот свернулся в замысловатый знак. Я вдохнула. Колдовство не давало
гарантий и даже вспыхнуло алым, предупреждая: оставь его. Дым из
котла свернулся в спираль и начал раскачиваться, подтверждая:
подумай, может, не стоит спасать его.
Я оглянулась на раненого. Он лежал с закрытыми глазами, хрипы
пропали и грудь почти перестала подниматься.