— Останови их. Они должны тебе подчиняться. — Хриплый голос островитянина заставил меня бросить в его сторону короткий взгляд. Он неотрывно следил за наседающими на охрану храмовниками, беспокойно шевеля пальцами на рукояти притороченного к седлу меча.
Я собралась было спрыгнуть с седла, но Альвин, едущий сразу за мной, остановил меня.
— Они не смогут его подчинить, а напугать такого коня сложно, — коротко пояснил мой оруженосец, а Харакаш добавил, что я буду казаться куда внушительнее, нависая над ними с высоты конской спины. — И так действительно куда безопаснее... — произнес он, помедлив, и тут же послал свою кобылу следом за Гаратэ.
Мое приближение в момент усмирило взбунтовавшихся. Ханс, вольготно привалившись боком к стоящей повозке, рассматривал густые, полные снега зимние облака, ползущие по небу, и лишь на миг бросил на меня раздраженный и в какой-то степени даже презрительный взгляд. Но молчал, что в данной ситуации для меня было лучше всего.
— По какому праву... — завелся с пол-оборота один из храмовников, зло смотря на меня из-под капюшона. Уже не юнец, но не старше Альвина на вид, он, скрестив руки, вздернул подбородок и моментально перешел на повышенный тон, вызывая во мне глухое раздражение, — ...вы посмели заковать комтура Алой крепости?!
Я молчала, удостоив зарвавшегося служителя лишь коротким взглядом, и хмуро разглядывая вышеобозначенного комтура,заметила, как вздрогнули уголки его губ, скрывая усмешку.
Так, значит, тебе, падла, весело! Убил человека, а теперь стоишь довольный и слушаешь, как выпестованные тобой щенки тявкают на хозяйскую руку?! Ну, хорошо, будет тебе веселье!
Переводя взгляд обратно на стоящего чуть сбоку от Гаратэ храмовника, что аж покраснел от моего пренебрежения, я смерила его долгим взглядом. Потом медленно оглянулась.
Вокруг нас, образовав небольшую зону отчуждения, стояли солдаты. Они едва слышно перешептывались, и я уже знала, что большая часть из них явно в курсе произошедшего в Роне.
— Вы заблудились... — начала я, чувствуя, как шепотки замирают, и это придает мне уверенности. Я здесь главная. Я здесь — рука правосудия, наделенная властью, — как светской, так и божественной.
Мои мысли замерли, ощущение пустоты в груди вдруг исчезло, а в голове раздался знакомый тихий смешок. И голос.