— Это что?Его?
— Да. Это почти лестно, ваше высочество, среди ваших убийц был как минимум один истинный профессионал. Как же вы так просчитались, мм? — Островитянин опустился на одно колено и быстрым движением приставил иглу к шее пленника прямо под челюстью, надавливая снизу вверх и заставляя того спешно поднять голову.
— Я привык работать один. Стоило придерживаться этой привычки до конца. — Невзирая на страх, присутствие которого я начала ощущать в пленнике, он держался достойно. Харакаш еще несколько мгновений держал иголку у его шеи, потом убрал, встав.
— Ну, давай попробуем... расскажешь нам что-нибудь? — Островитянин скучающе поковырял сапогом пол, явно не рассчитывая на сговорчивость.
— Давным-давно в одной далекой стране я встретил твою мать... — оживленно начал пленник, и тут же согнулся на полу, судорожно хватая воздух ртом. Харакаш смотрел на него с интересом, будто бы прикидывая, сколько еще таких ударов придется нанести и даст ли это какой-то эффект. Комтур, как мне показалось, одобрительно хмыкнул. Я стояла ошеломленная, не успевшая даже толком разглядеть, как мастер меча нанес второй удар ногой, переворачивая пленника на спину.
— Хватит! — против собственной воли я вскрикнула, хватая островитянина за локоть, тот, досадливо морщась, все же остановился.
— Защитница, я прошу вас не мешать. — Ханс смотрел с ироничным прищуром, вроде бы посмеиваясь над такой чувствительностью. Я же почувствовала, как меня начинает трясти мелкой дрожью.
— Кхе... а-а-а, действительно, кхе-кхе... не надо мешать... вашим верным... собачкам, — сквозь кашель и судорожные вздохи произнес пленник. Его боль доносилась до меня как-то приглушенно, будто назойливое гудение где-то на грани сознания.
Но... это должно быть не так! Я чувствовала боль Элиаса в замке, хотя он явно пострадал меньше, чем этот тип...
В замешательстве, отпустив локоть островитянина, я взглянула в лицо согнувшегося на полу мужчины, что пытался отдышаться и сгруппироваться, ожидая новых ударов.
— Мы... ничего так не узнаем. — Мой неуверенный голос вызвал недовольные выражения лиц у комтура и мастера меча. Бернард, офицеры и Альвин, стоящий у самого входа, присутствовали в горнице лишь как молчаливые наблюдатели, не вмешиваясь, но я ощутила и их недоумение тоже. — Его боль... Он не чувствует ее так, как надо.