Только не в приют! Дженна всегда была
слабой, хрупкой и очень впечатлительной девочкой. Еле оправилась
после смерти родителей. В приюте она просто погибнет!
Я выбивалась из сил, хватаясь за
каждую подработку, а Жилде все мало. На практике же в глухой
деревне невозможно разжиться и медяшкой. Я рассчитывала, что меня
поставят на довольствие в гарнизоне, а нас выкинули прочь, как
приблудных котят.
Смирив гордость, я отправилась к
старосте. Он смущенно поскреб подбородок.
— Ну, допустим, за медяшку в день
мастра Морелли и кормить, и поить тебя будет, — предложил он. —
Твой напарник договорился со своей хозяйкой, почему бы и тебе так
не поступить?
Для Леона что медяшка в день, что
десять медяшек — без разницы, он привык сорить деньгами. У меня же
в карманах пусто.
— У меня нет денег, — угрюмо
призналась я.
— Да-а, дела, — задумчиво протянул
мастро Фаббри. — Ладно, решу вопрос.
В тот же день мастра Морелли
проводила меня на кухню.
— В корзине картоха прошлогодняя,
морковка, — недовольным тоном перечислила она. — На полке, в
мешочках, крупа. Готовить сама себе будешь.
Я была рада и прошлогодней вялой
картошке, и проросшей моркови, и каше на воде, но все-таки на такой
диете через несколько дней живот подвело от голода. Да еще со двора
бабки Салы, как назло, ветерок доносил запахи то выпечки, то
жареного мяса. А как-то поутру я увидела, что она, стоя у изгороди,
покупает у соседа тушку зайца.
Заяц! Вот что мне нужно. Почему я
сразу об этом не подумала? Завтра же иду на охоту за ушастым! Опыта
у меня в этом деле никакого — ни выслеживать, ни читать следы я не
умею. Но есть и преимущество: мне достаточно спугнуть зайца, а
после накрыть заклинанием сети или пронзить воздушной стрелой.
На следующий день я встала с первыми
лучами солнца: зайцы кормятся на рассвете, а потом на весь день
прячутся в лежках, тогда их отыскать сложнее. Отправилась в холмы
налегке, надев поверх рубашки плотную куртку, чтобы комары не
закусали, и туго заплетя волосы в косу, чтобы не цепляться за ветви
деревьев.
Трудно поверить, что когда-то вокруг
лежала выжженная и бесплодная земля. Жизнь взяла свое. Молодой лес
поднялся на месте пепелища, да такой густой и частый, что я с
трудом продиралась сквозь кустарники и спотыкалась о корни.
Утренняя прохлада быстро уступала место влажной духоте.