На следующее утро провожать меня вышло всё Морозное семейство.
Они стояли ровным величественным рядом в холле замка и безмятежно наблюдали за тем, как домовая суетливо накидывает в мой рюкзак последние съедобные запасы.
— А это для леших — они колбаску сыровяленую обожают. Только ты, это, не перекорми их, Иван, — им плохо может стать…
Я скосил глаза на двух высоченных каланчей под два с половиной метра ростом, между которыми я казался еще более мелким и субтильным, и натянуто улыбнулся. Боюсь, если я этим швабрам еды не дам, они меня самого сожрут и косточками в зубах поковыряются.
Только хотел озвучить свои мысли, как увидел, что тётушка Роза деловито запихивает в небольшой, по сути, тканевый рюкзак третью по счёту связку колбасы.
— Что? Куда?! Оно же не влезет! Как я это потащу? — я с ужасом посмотрел на мешок, на котором уже настолько ткань натянулась, что вот-вот готова была лопнуть и явить нам все упиханные в него деликатесы.
— За кого ты меня принимаешь? — поджала губы домовая, прижимая к сердцу последнюю банку малосольных огурцов. — Это же работа моего деда! Последний экземпляр! Он ещё тот умелец был.
С этими словами она поставила на всё это съестное великолепие трёхлитровую банку, а потом, взявшись за края мешка, начала мелко-мелко его трясти.
Сначала мне показалось, что у меня глюки, но потом всё отчётливей становилось видно, как рюкзак худеет, ткань расслабляется, а связки колбасы, до этого проглядывающие с краёв, друг за другом словно проваливаются под дно.
— Неистощимый мешок, — пробасил с высоты своего роста один из леших, — тетка Роза знает толк в волшебных предметах!
Я от неожиданности аж присел, но потом, словив хмурый взгляд бабушки Снежки, выпрямился и постарался принять достойный вид.
— Что ж, Иван Бессмертный! — взял слово Дед Мороз, отставив ногу в ярко-красном сапоге и прикладывая руку к сердцу, словно выступая на детском утреннике. — Доверяем тебе мы дело непростое! Дело страшное и опасное! Проберись в земли Кощея лютого, что нашу Снегурочку украл, избавь девицу от его грязных лап и мыслей. Станешь ты молодцем добрым, и ждёт тебя награда верная! — он немного замялся, а потом наклонился в сторону супруги, что ледяным изваянием стояла рядом и прошептал: — А что за награда-то?