— Иван, в царство Кощеево нет нам хода. Что попало в его владения, обратно уже не вернётся. Нам и здесь работы хватает. Поэтому мы и вызвали тебя.
Только я уже собирался громко орать всё, что думаю об этом ненормальном семействе, как последняя фраза выбила из меня весь воздух.
— Меня? А я чем помогу? То есть, — я тут же поправился, — то есть, я, как бы, не против, просто вы там воду в кувшинах замораживаете, муж ваш — океаны целые; снега, бураны насылаете, а я… Никто.
Не, ну правда, я готов был бежать сейчас куда угодно, чтобы помочь своей подруге, но чисто логически понимал, что похож больше на таракашку, которого сильные мира сего просто тапком прибить могут. И от этого ни Снеже, ни мне, ни родителям лучше не будет.
— Мы — не дитяти людского мира, — словно неразумному дитю, пояснила Матушка Зима, снова вставая с кресла и отходя к окну, — как только выйдем за пределы своих владений, то сразу же растворимся без следа. Наше дело — не людские пороки искоренять, а снегом управлять, понимаешь ли, Иван?
— Но она же ваша внучка! Разве вам её не жалко?
Она вздохнула, недвижимой маской смотря на холодное солнце, отбрасывающее лучи на ледяные стены замка.
— Нам неведомы человеческие чувства, Иван. Но нам знакомо чувство долга, поэтому я уговорила мужа вызвать тебя. Ты один, кто сможет пробраться в Мракоземье и пройти сквозь колдовской заслон. Высокая стена тебя пропустит, ведь в тебе течёт кровь Бессмертных.
Я недоверчиво нахмурился.
— Если Снежка — полукровка и мой отец — полукровка, то я — вообще обыкновенный человек. Вы уверены, что я смогу пробраться через эту вашу стену?
— Больше никто, кроме тебя, не сможет, — кивнула она, — как только Снежа пропала, у нас оборвалась всякая связь с ней. И у тебя тоже. Но как только ты окажешься в землях своего деда, то сможешь снова с ней встретиться в ночной тиши…
Я хмуро посмотрел на собеседницу, перекатываясь с пяток на носки.
Звучит… безумно. Бредово и опасно. Но других вариантов не предоставили, а своего товарища я всяким полоумным дедам отдавать не собираюсь.
Посмотрел на свои пустые руки и сжал тощеватые кулаки…
В качалке надо было, Кощеев, зависать, а не в социальных сетях…
— Так, куда мне идти?