Перепоручив меня одному из слуг, мужчина ушёл, напоследок добавив, что я могу называть его «хозяин».
Я не уверена, но кажется, в этот момент у меня дёрнулся глаз.
Ага, спешу и падаю. Ещё только хозяев мне не хватало! У нас трудовые отношения, а не крепостное право! Буду действовать, как в прошлой жизни, когда не знала имени собеседника, а общаться было нужно — начинать разговор со слов: «Извините», «Прошу прощения» и «Подскажите, пожалуйста».
Никаких хозяев у меня никогда не было и не будет впредь, даже если вновь окажусь на улице!
Невзрачного вида мужичок сопроводил меня во флигель для слуг, указал на один из тёмных углов, занавешенный старой простынёй вместо двери, и, буркнув, что через час я должна быть готова приступить к работе, растворился в недрах коридора.
Я скептически осмотрела своё новое жилище.
Грязный, местами прогнивший пол, топчан в углу с матрасом из соломы и трёхногий табурет весьма неустойчивого вида. Господи, надеюсь, здесь нет клопов… Или тараканов, или блох, или…
Дальше думать и накручивать себя я просто мозгу не разрешила. Это ничего сейчас, кроме паники, не даст.
Первым делом я осмотрела тряпку на матрасе, заменяющую здесь простынь.
Она была грязной.
Переборов отвращение, я сложила её несколько раз и переложила на табурет. А сама тем временем начала развязывать свою самодельную шубу.
Платок, украденный у мужчины, имени которого я так и не узнала, был связан из густой, тёплой и немного колючей шерсти. Обмотавшись в несколько слоёв, мне было, не прям, чтобы комфортно, но хотя бы не очень холодно. Конечно, в прорези для рук и шеи задувало, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как я замёрзла на улице до этого. Сейчас же я была достаточно согретой. Лапти на ногах и тряпьё, в которое я замоталась, тоже позволили не повторить печальный опыт обмерзания нижних конечностей.
А отвар картофеля, в котором я держала ноги после обморожения в доме богатыря, в сочетании с порошком, который он добавил, очень хорошо снял боль, так что теперь я не чувствовала никаких неудобств. И была уверена, что справлюсь с любой работой. В конце концов, здесь живут такие же люди… Неужели я, дитя современного мира, не справлюсь со стиркой?