Шурух махнул на меня рукой, отошёл к приоткрытому окну и закурил
по ещё одной сигарете с молчаливым и задумчивым Леонидом
Фёдоровичем Быковым. Дядя Йося - невысокий и немного склонный к
полноте мужчина, своим длинным и горбатым носом чем-то смутно
напоминал режиссёра Марка Захарова, киноактёра Зиновия Герда и
нашего американского коллегу Стивена Спилберга. Правда, он не имел
соответствующих творческих способностей, зато легко заводил
полезные деловые связи. Именно с его подачи на следующей неделе
фирма «Мелодия» должна была выбросить на прилавки магазинов миньон
с песнями как бы моего сочинения. И продажи пластинок сулили
неплохой заработок, что для меня голодранца было архи важно. А как
я отблагодарил дядю Йосю? Заявился к директору киностудии и устроил
скандал почти на ровном месте. Одним словом - идиот.
– Ладно, пошли каяться, – брякнул я и встал с дивана.
Однако пол перед моими хмельными глазами тут же зашатался как
палуба корабля в непогоду, но уже через несколько секунд качка
сменилась на вполне приемлемый штиль.
– Молодец, – обрадовался Шурухт и затушил недокуренную
сигарету.
– Но, – я поднял указательный палец вверх, – руку целовать не
буду и на колени тоже не встану. Скажу, что, находясь в состоянии
аффекта, заметил в глянцевом отражении плафона лампы призрак
проклятого капитализма. Поэтому тут же бросил в него единственную
дорогую сердцу вещь, которая оказалась под рукой, то есть коробку с
собственным кинофильмом.
На последних словах я громко шмыгнул носом и смахнул невидимую
слезинку со скулы. И дядя Йося, догадавшись, что со мной нормальной
каши не сваришь, произнёс:
– Ладно, как только зайдём в кабинет Ильи Николаевича, молчи,
словно рыба на льду, говорить буду я. А ты будешь молчать, кивать и
соглашаться.
– Отличная идея, – улыбнулся Леонид Быков и пожал руку моему
очень дальнему родственнику.
– Что вы ещё придумали? – неожиданно спросил сам Илья
Николаевич, который очень тихо открыл дверь кабинета и теперь, стоя
на пороге, внимательно разглядывал всю нашу маленькую компанию
заговорщиков.
– Призрак капитализма бродит по Европе, – пролепетал я и добавил
про себя: «А вас, товарищ Киселёв, разве стучаться в детстве не
учили?».
– Что? – скривил недовольное лицо Илья Николаевич, который
держал в руках коробку с моей короткометражкой.