Чёрт! На Илариона глаза поднимаю, а он аж побагровел.
— Кравцов! — орёт. — Ты меня не слушаешь совсем?! А ну дай сюда
телефон!
Как в школе прям. Нашёлся учитель, чтоб его.
И тут я в некоторый ступор впадаю. На экране — сообщение от
Кузнецовой Маруси: «Орёл, чем занят? Я дома одна, не хочешь
заглянуть?» И под ним фоточка. Да такая, что я сейчас сам едва
цветом с Иларионом не сравнялся.
А тот уже выбрался из-за стола и ко мне идёт.
Сейчас дочурку свою в таком ракурсе увидит, что будет…
Я удалить сообщение пытаюсь, а аппарат заблокировался. И теперь
на экране эта фоточка как заставка стоит. Мать вашу, девочки! Ну
нельзя же такое малознакомым людям слать, да ещё когда они с
родителем вашим беседы ведут.
Сую телефон в карман.
— Дай! — требовательно тянет руку Иларион.
— Нет, — отвечаю, а сам в кармане наугад кнопки жму. Примерно
понимаю, что надо, чтобы сообщение стереть.
— Ты что такое вытворяешь?! — орёт Иларион. — Дай сюда!
— Никак нет, Иларион Сергеевич! — чеканю я. — Личное там!
— Немедленно достал и отдал мне телефон! — по словам с
расстановочкой говорит Иларион, а у самого, кажется, челюсть даже
свело, губа дёргается.
Вытаскиваю трубку, мельком смотрю на экран. Уфф! Удалось!
Сообщения нет. Правда я и несколько других удалил. Теперь первым
стоит от матери. Она мне несколько дней назад прислала какую-то
белиберду детскую. Всё думает, что я в яслях, наверное. Кот там по
клавишам рояля ходит и мурчит что-то в такт. А потом крышка на него
падает. Бред, короче.
Телефон Илариону протянул, а он смотрит на кота и глаза такие
дурные у него становятся, меня на смех пробирает. Едва
сдерживаюсь.
Иларион мобильник на стол бросает, а сам уже посинел малость от
ярости. Чует, что провели его. Я имущество своё молча подбираю да в
карман сую. И звук отключил. А то мало ли, Маруся не ограничится
одним фото.
А родитель её нависает надо мной и шипит уже просто змеем:
— Я всё про твои выходки знаю, Кравцов. Ты вот где у меня, — и
кулаком мне в морду тычет.
Я кулак его от лица отвожу и говорю спокойно так:
— Взыскание я уже получил. Больше никаких проступков за собой не
знаю.
Но внутри уже всё клокочет. Не люблю угроз. Шрам, чувствую,
наливается опять огнём, а по ладоням жар знакомый пробегает. Ох, не
сорваться бы сейчас! Так и подмывает картинки эти сжечь напалмом,
да и владельцу их заодно волосёнки подпалить. Смотрим друг на друга
в упор, дышим напряжённо.