Что говорил дальше Савелий Иннокентьевич, уже не имело смысла.
Пионерская гурьба зашумела, и Тома, отчаявшись всех угомонить,
велела расходиться. Поход намечался на завтрашний вечер.
— Слышь, Миха, — Шмель не дал мне уйти.
— Чего? — я покосился на его довольную и даже мечтательную
рожу.
— Вечером пойдем мазать девок в отместку, ты с нами?
Ах да, еще ж девчонки… заниматься этой ерундой мне не хотелось,
поэтому я поднял «раненую» руку и повертел ей перед физиономией
Шмеля.
— Дружище, у меня тут непредвиденные неприятности, по
медицинским показателям никуда пойти не могу. Ну вы, надеюсь,
справитесь и без меня? — я подмигнул своему товарищу.
Боковым зрением я увидел, как к Тамаре подошла та самая Вика,
которая не стала меня закладывать с разбитым стеклом. Но теперь она
была вся заплаканная, а в руках держала ту самую энциклопедию про
морских динозавров. Я толком не понял, от чего, но по телу
растеклось напряжение.
— Кстати, не успел спросить, куда ты вляпался?
Я уже собрался рассказать Шмелю какую-нибудь небылицу, когда
опасения потихонечку воплотились в реальность.
— Михаил! — послышался крик Томы. — А ну немедленно подойди
сюда!
— У-у… Не завидую, брат, че-то у нее от гнева аж лицо
перекосило… — Шмель с этими словами поспешил отойти подальше, чтобы
самому не попасть под горячую руку.
Я вздохнул, развернулся и пошел к Томе. Вика стояла вся в
слезах, прижимая к груди свою энциклопедию… я присмотрелся
повнимательнее и нахмурился. На энциклопедии были отчетливо видны
следы пальцев, перепачканных в зеленке. Ерунда какая-то. я
прикасался к книге до того, как устряпался в зеленке.
Лицо Тамары было действительно кривило от негодования.
— Дай-ка, Вика! — она забрала энциклопедию у девчонки,
открыла.
Я, продолжая все больше хмуриться, увидел, что там нет титульной
страницы. Кто-то совершенно варварски вырвал из книги изображение,
попутно перепачкав страницы в зеленке.
— Как ты это объяснишь, Михаил? — уставилась на меня Томара
взглядом прокурора.
Тома принялась листать страницы энциклопедии. Некоторые листы
были перепачканы в зеленке, с зелеными же отпечатками пальцев.
Книжке, конечно, досталось, читать, может, и можно, но товарный вид
точно испортился.
— Полюбуйся, Михаил! Мне очень интересно, что ты на это
скажешь!
И все улики указывали на меня. Особенно моя собственная зеленая
рука. Только штука в том, что я, будучи в уме и трезвой памяти,
энциклопедию не трогал. Да мне бы в голову не пришло совершить
кощунственный акт вандализма с по-настоящему редкой книгой. Да и…
зеленка на моих руках появилась сильно позднее. Поэтому, глядя на
то, что натворили с энциклопедией, я перебирал в голове мысли на
тему, что вышло это не просто так. Меня явно кто-то подставил.