Чи обернулась, явного виду не подала,
но развод в разные стороны её приспущенных ушек выдал легкое
смущение.
– Послушай, это глупо. Даже если эта
гадость и съедобна, сколько нужно её чтобы прокормиться?
Чи прекратила поиски, но трапезу не
прервала. Она стала у дерева опёрлась руками о свисающую
горизонтально ветку и положила сверху груди так, что они под
прильнули друг к дружке, а под давлением тела раздулись и смялись.
Пережёвывая обеими щеками жуков Чи принялась смотреть на Степана
невнимательным взглядом так, будто делала вид, что слушала и
понимала, что он говорит. Её длинные уши в движениях хлопали по
морде во взмахах. Били по щекам, издавая звонкие шлепки.
– Ты можешь хоть до посинения кору
молодых елей обгладывать, толку не будет, – выразил скепсис
Степан.
– Мешьячью эчашьере! – ответила Чи с
насмешливой издёвкой, проглотила пищу и скрылась в еловых зарослях
в поисках новой порции жуков.
– Чего ты там проблеяла?! – крикнул
ей Степна, но, не услышав ответа, огляделся.
Он снова Чи потерял из вида и,
пробираясь сквозь деревья, пытался вновь её найти по следам. Степан
шёл на топот копыт, как вдруг впереди раздался резкий,
пронзительный вскрик, послышался треск веток и глухое
громыхание.
– Чи-и-и-и! Ты где?! Что с тобой?!
Чи-и-и-и! – вообразив самое ужасное, Степан побежал на звуки.
Он боялся, что на спутницу напали
хищники или она могла встретить какое-нибудь неведомое лесное
создание. Степан уже ничему не удивлялся, даже недолго пробыв среди
дебрей этой аномальной тайги. Расталкивая сплетения еловых ветвей,
он вышел к остаткам снежного карниза, срывающегося на небольшое
озеро. Чи сидела внизу на льду, брезгливо отряхивалась и проверяла
целы ли рога.
– Ты там как?! Ничего не сломала?! –
прокричал Степан.
Чи ответила в своём стиле – забавной
ономатопеей звуков, похожих на оленье блеяние.
– Ну что ты за напасть?! Ни на минуту нельзя оставить одну! –
упрекнул Степан.
Чи попыталась встать, но
поскользнулась и шлёпнулась задницей. Мысленно восстанавливая
произошедшие события, Степан подумал, что в ослепительной снежной
белизне девушка-важенка не увидела небольшой склон и упала. Видимо
у Чи, как и у родственных ей оленьих слабое зрение. Она больше
полагалась на обоняние. Это оправдано для выживания звериных особей
в суровых условиях холода и зимней тайги. Трудно что-либо
разглядеть среди сплошной снежной белизны, но запахи скажут о
многом. В отличии от поверхностного внешнего вида предметов,
ароматы отображали всю их внутреннюю суть. Давали полную картину
вещей. Такие знания наделяли ощутимыми преимуществами. Зрение лишь
дополняло общий вид происходящего, в то время как запахи проникали
в глубину. В поиске пищи и ориентации в лесу обоняние Чи,
несомненно, помогало находить потаённые тропы и скрытые под ногами
грибы, ягоды и мох, но острое чутьё запахов не предостерегло от
падения. Девушка-важенка отвлеклась и не заметила, как провалилась
под снег, с громким визгом съехала по склону на ледяное озеро и
остановилась неподалёку от берега. Степан сам едва не сорвался. Он
медленно спустился, хватаясь за свисающие ветви используя ледоруб.
Лёд выглядел достаточно прочным, чтобы под девушкой-важенкой не
проломиться, но был скользким и неудобным для хождения
копытами.