Руками ощущался непривычно бархатный
меховой покров. Степан обратил внимание на застланное одеяло.
Шерсть на ощупь была той же искусной обработки, что и шуба
Владимира. Чувствовалась мягкой, воздушной, на запах сладкой, не
похожей на оленью. Степан не упустил возможность в этот раз
подробнее её рассмотреть, даже думал забрать себе кусочек. Он
привстал и настолько внимательно насколько мог, осмотрел покрывало.
Вдоль всей шкуры отчётливо прорисовывался людской силуэт, виднелись
конечности, повторяющие формы рук и ног. Создавалось впечатление,
что она была снята с человека.
–
Что за дерьмо?!
Степан присел и снова внимательно
огляделся. Он не мог понять, что перед собой видел. Чью-то
содранную кожу или всё же олений мех? Может, покрывало специально
было так пошито. Степан сегодня навидался уже немало странностей и
не знал, что и думать. Он провёл руками вдоль шерсти, швов не
заметил и остался в недоумении, голова соображала туго. Степан
согрелся и, решив долго не задерживаться, собрался продолжить
поиски жилища Пайрии. Одеваясь, он поднял взгляд и содрогнулся. В
дальнем конце чума на лежанке дремал маленький мальчик. Лет
шести-семи не больше. Он весь укрывался одеялом и выглядывал только
макушкой. Его спокойный сон выдавало ровное тихое дыхание. Даже с
хмельного взгляда он показался Степану необычным. У мальчика была
темно-коричневая голова, словно целиком покрытая каурой шерстью,
оттопыренные каплевидные уши и торчащие на макушке маленькие рожки.
Степан сначала подумал, что это чучело, но заметив движение, тут же
в этом разуверился. Он подошел ближе, чтобы посмотреть. Существо
шевельнулось на шаги, повернулось, раскрылось и посмотрело большими
глазами цвета темного янтаря. У него была покрытая тонким мехом
человеческая голова со слегка удлинённым чёрным носиком, а в руках
мальчик держал слепленную из обтёсанных шишек шарообразную
вещицу.
– А-а-а-а! Оно живое! – Степан заорал и, спотыкаясь, выбежал из
чума.
Метель чуть не сбила с ног, но он
устоял, опираясь об укрытую шкурами стену, бросился бежать вперёд,
крича и размахивая руками. Ноги проваливались в снег по щиколотку.
Двигаться было тяжело. Стылый ветер хлестал в лицо льдистой снежной
крупой и пронзительным воем заглушал вопли. Впереди, в вихрях
пурги, показалась знакомая фигура. К Степану приближался один из
охотников, по-видимому, возвращающийся к себе в чум. По чёрным
усам, обрамляющим губы, он признал в нём Лешего.