На
любопытство старик недоверчиво покосился и придирчиво собеседника
осмотрел.
– Я
журналист пришёл о дороге писать, – оправдался Степан.
– Так
оставили пока всё не уладят.
– Что
уладят?
– Садись,
давай, скорее поехали! Кругом голодное зверье гуляет, и
лучше нам с ним не встречаться.
Степан насторожился и нашёл странным,
что здешнее управление внутренних дел ничего ему о происшествии не
сказало, хотя он подавал запрос. Степан судорожно сглотнул и сперва
даже не поверил собственным предположениям, уж больно тон у
незнакомца слышался холодный и равнодушный. Он хотел сделать
фотографии и собрать улики с места происшествия, но старик торопил
и к будке намеренно не подпускал. Степан решил не вызывать
подозрений, преждевременно себя не раскрывать и излишне
любопытствовать не стал. Он продолжил вести наблюдение. Да, это не
по уставу, но того требовал случай. Чтобы не спугнуть более крупную
дичь в начале путешествия, сейчас следовало затаиться и подчиниться
местным правилам.
–
Чего растележился?! Пойдём! Не будь кулёмой! После разберёмся! Сообщим кому надо, а нам
пора, если не хотим пойти на корм волкам. Они в это время особенно
свирепые, – поторапливал
старик.
Весь
измазанный в еловой смоле, он подошёл к паре оленей, впряжённых в
ездовые нарты. Старик резко вонял древесным воском, сказал, что это
задабривало озлобленных хранителей тайги. Что за хранители и от
чего они гневались, не уточнил. Может, и сам не знал, на расспросы
не отвечал и показался местным чудаковатым параноиком.
Степан не огорчился, но остался встревожен. Он привык
докапываться до истины и считал, что со временем сам всё узнает.
Так началось его знакомство со здешними поверьями и обычаями.
Усаживаясь, Степан поспешил открыть
блокнот и по свежей памяти сделать карандашом несколько примечаний
и зарисовок. Нарты казались крепкими, походили на длинные
деревянные сани и стелились внутри перевязанными веревкой шкурами. Старик вёл
себя скрытно и неприветливо. Всё время молчал. Степана это не
расстроило, да и в пути было не до разговоров. Он любил зиму, а
особенно зимние виды спорта, уверенно катался на лыжах, увлекался
скалолазанием и получал от этого огромное удовольствие. Степан
давно хотел воочию насладиться снежным великолепием дикой природы,
но, погрязший в будничной суете шумного города, всё никак не мог
выбраться. Оказавшись в лесотундре, он ощущал себя по-настоящему
счастливым. Ему здесь всё нравилось, всё виделось впервой, и оттого
выглядело необычным и странным. Ничего опасного в окружающей тайге
Степан пока не замечал и считал ходящие о ней слухи преувеличением.
Он не верил суевериям, к тому же в Заполярье уже долгое время жили
кочевые племена, и, видимо, ничего мистического им не угрожало.
Единственное, чего стоило местным жителям по-настоящему бояться,
так это диких зверей, суровых погодных условий и продолжительных
зим. Степан сделал вывод, что причина исчезновений крылась явно в
чём-то другом, рукотворном, приходящем, и хотел выяснить, в чём
именно.