– Мвоуф! Мвф! Ты что делаешь?! –
вырвался Степан и Чи от себя оттолкнул.
– Цуе[2]! –
важенка указала на вершину горы, прерывисто забеляла с
недовольством и отпустила ему подзатыльник.
– Хватит драться! Бешеная! – толкнул
её Степан.
Неудобно став Чи соскользнула
копытом, схватила его за куртку и потянула за собой.
– Ой! Нет! Нет! Н-е-е-е-е-т! Мы из-за
тебя упадё-ё-ё-ё-м! – только и успел воскликнуть Степан и,
обнявшись с важенкой свалился вниз.
Они сорвались с обрыва и плюхнулись в
толщу снега.
Крутые склоны остались позади, а
спереди простирался густой хвойный лес. Толстый снежный слой сошел
с горы, и послужил подобием подушки, но всё ещё откликался жуткими
воспоминаниями. Степан вынырнул и отряхнулся. Боль в плече всё ещё
остро ощущалась, но постепенно угасала, возвращая руке движение.
Степан удивился умениям и наблюдательности спутницы. Она вправила
вывих и оказалась настоящим мастером по выживанию, только вот без
него тут вряд ли бы спаслась. Степан выбрался из снега, придирчиво
себя осмотрел и, поняв, что цел, хотел позвать важенку, но помня
опасность схода лавины, решил, что лучше не рисковать и лишний раз
не кричать.
– Я неуязвимый, – шёпотом проговорил
Степан.
Стоило ему это сказать, как с
сосновой ветки тут же на голову плюхнулась
увесистая гроздь снега.
– Ладно-ладно, немного бессмертный, –
поправил себя он и отдышался.
Все тело ломило от ушибов, каждой
косточкой чувствовалась боль. Степан на себе живого места не
находил, но терпел, скрипя зубами. Холод сковывал, притупляя
чувства усталости и неприятные ощущения. Степан сделал неуверенные
шаги и огляделся. Чи нигде не видно. Это снова встревожило и
казалось жутким невезением. Трудно представить куда спутница
делась. Она ведь только что находилась рядом! Что с ней случилась и
выжила ли она, Степан не знал, а от мыслей о возможной утрате вновь
обретённой попутчицы стало грустно и страшно. Он за Чи волновался,
переживал, да и к тому же, оставшись один в далекой снежной тайге,
понимал, что сам не выживет. Степан даже не знал, какой сегодня по
счету день. За последнее время он стал участником стольких событий,
сколько не переживал в обычной жизни за недели, даже месяцы и годы.
Испачканный кровью ледоруб также оставался при нём висеть бесхозным
крюком на поясе вдоль штанины. Прочно прикреплённый к ремню, он
давал надежду, что если и суждено погибнуть в лесу, то хотя бы
сражаясь. Жаль вот только ружьё осталось в дупле, но возвращаться
за ним Степан уже не видел смысла. Он не знал, где очутился, на
местности не ориентировался и сам не мог найти дорогу назад. Степан
чувствовал себя беспомощным в густых дебрях таёжной чащи. Он вновь
осмотрелся, желая отыскать спутницу. Несмотря на все волнения,
Степан за неё боялся больше, чем за себя.