— Хмм, не могу обещать, — ухмыльнулся
Палпатин. — Иначе всё слишком быстро закончится. Невелико
достижение — одолеть одноногого ветерана.
— Сколько таких самоуверенных пыль на
плацу глотали, — скривил лицо Грюм в жуткой гримасе, заменяющей ему
улыбку. — Ты главное — сам не говори потом, что не успел
восстановиться после Мунго.
Так, подкалывая друг друга, они
добрались до площадки, которая обычно служила курсантам для
проведения поединков. Грюм активировал стационарный магический щит,
созданный, чтобы не допустить случайного попадания заклинаний в
зрителей.
Следом за ним сквозь защиту прошёл
Палпатин. Он обдумывал, как провести этот бой: не раскрыть свои
способности и при этом не одолеть Грюма слишком быстро. Если верить
памяти Фрэнка, Аластор был крайне сильным боевым магом. Однако Шив
уже неоднократно убеждался, не всегда стоит верить всему, что
находится в мозгах бывшего гриффиндорца. Слишком однобоко смотрел
на мир прежний Лонгботтом.
Зрители заняли места вокруг площадки,
готовые во все глаза следить за редкостным зрелищем. Грюм взмахнул
рукой, а из скрытой кобуры на предплечье выскочил небольшой жезл,
который мгновенно увеличился до размеров полноценного посоха.
Палпатин отошёл на другой край площадки и достал палочку.
Через мгновение ему пришлось
уворачиваться от обезоруживающего заклинания, которое без
предупреждения выпустил Грюм из своей палочки. В тот же миг ноги
старого мракоборца взметнулись вверх. Незаметно выпущенное
Палпатином заклинание «Левикорпус» подвесило Грюма вниз головой.
Однако тот мгновенно выставил щит, спасаясь от летящего «Петрификус
тоталус». Одновременно с этим Грюм произнёс отменяющие чары и ловко
перевернулся в воздухе, несмотря на увечья.
Скорость каста заклинаний существенно
выросла, часть из них выполнялась невербально, оба бойца то и дело
укутывались всевозможными щитами. В какой-то момент Палпатин с
неудовольствием понял, что несмотря на искусственную ногу, Грюм не
уступает ему в скорости, а в силе заклинаний значительно
превосходит. Внутри бывшего ситха всё зачесалось, так ему
захотелось использовать молнию или удушение, но он чувствовал, что
подобная демонстрация могущества тёмной стороны ни к чему хорошему
не приведёт.
Поэтому Палпатин ни на шаг не отходил
от тех заклинаний, которые оказались в памяти Лонгботтома, даже
когда понял, что проигрывает этот бой. В следующий миг его «Протего
максима» не справилось с выпущенной из посоха Грюма связкой
заклинаний. Когда Палпатин пришёл в себя, ощущения были такими,
словно его пожевал ранкор.