овой-рекой, за Ибердинским лесом, были замечены
подозрительные люди. Вооружённые и одетые не по местному, то есть
не как вятичи. Исходя из описания, Ждан сделал вывод о том, что это
мог быть отряд хазарских работорговцев или кочевники из задонских
степей. А может, и венгры5. Из сбивчивого рассказа купцов было
довольно сложно сделать надлежащие выводы, но один вывод воевода
всё-таки сделал. И вывод этот гласил – нужно послать в дальний
дозор наиболее опытных воинов и следопытов. А кто в пехлецкой
пограничной дружине лучший следопыт? Правильно, Богша. А чей он
подчинённый? Сотника Лучезара. А стало быть, им и идти в дальний
дозор. А чтобы им не было так скучно, Ждан решил отрядить с ними
Славомира из Ключа, который славился своим непревзойдённым
мастерством пращника. Шутка ли – Славомира звали на службу в
княжескую дружину, в Пронск, но здесь Ждан заупрямился и сказал
пронскому воеводе Первуше, что одного из своих лучших воинов он
никому отдавать не собирается. Даже самому князю Пронскому
Межемиру. Упорство пехлецкого воеводы Первуша оценил по достоинству
и больше к Ждану не приставал.
Троица пограничников пробыла в дальнем дозоре две недели, но так
ничего и не обнаружила. Может быть, мордвин с перепугу принял за
разбойников или кочевников самых обычных охотников из числа
местных. Но нельзя было исключать и того факта, что это и в самом
деле могли быть разведчики хазар, а в таком случае следовало
должным образом отреагировать на потенциальную угрозу.
Лучезар, Славомир и Богша исходили Ибердинский лес вдоль и
поперёк и даже дошли до Ухолово – но никаких следов вероятных
разбойников или хазарских работорговцев так и не нашли. И лишь
возвращаясь в Пехлец, неподалёку от Чёрного озера, наткнулись на
странного незнакомца, определить принадлежность коего к какому-либо
известному вятичам людскому племени они так и не смогли. Однако
Лучезар вполне справедливо считал, что в Пехлеце чужеземца удастся
разговорить. Сначала, разумеется, по-доброму попробуем, думал
сотник, тем более что в распоряжении воеводы имелся весьма толковый
толмач по имени Видяй – мордвин родом из Наровчатской земли6,
происходивший из тамошних крестьян и в возрасте двадцати лет
поступивший на службу пронскому князю Межемиру. Обладая
феноменальной памятью и великолепными лингвистическими
способностями, Видяй знал аж восемь языков, что позволяло толмачу
свободно общаться с иноземцами. Ну, а если чужеземец станет
упорствовать или, паче чаяния, вести себя неподобающим образом, то
на такой случай в Пехлеце имелся очень толковый мастер развязывать
языки упрямцам по имени Лют