Катя продолжает жаловаться на жизнь:
— С работы тоже пришлось уйти. Это ведь миф, будто сексапильная
секретарша поднимает престиж фирмы. На самом деле скандалы и
кривотолки никому не нужны. Устроилась официанткой, хотя мне уже
двадцать восемь, колени не те, и спина ноет. Да, я могу сделать
так, что любой посетитель мужского пола, от пионера до пенсионера,
испытает желание схватить меня за задницу; большинство сдерживаться
не станут. Но… зачем это? Что это дает? Ты мне сразу понравился, я
решилась — была не была… Но как-то… все-таки я не готова,
прости.
— Ничего страшного, все хорошо, Катюх.
У меня тоже все настроение пропало от этих откровений.
— А у тебя никому из знакомых секретарь с опытом, хорошим
английским и профессиональным владением экселем не нужен?
Ну надо же, на ловца и зверь бежит — как раз в понедельник думал
вывесить вакансию, а то достало самому принимать звонки. Заживем с
опытным секретарем! Вот только… секретарша-нимфа? Виталя и так
неуправляемый – надо мне, чтобы он еще и на сотрудницу слюни
пускал? Да и сам я… как Катя тогда на меня глянула, у меня же
соображалка отвалилась совсем, вся кровь на метр ниже перетекла. В
баре оно, конечно, волнительно, а вот на работе мне это нафига? И
Нина Львовна может не обрадоваться такой помощнице; знает ли она,
что нимфа — не обязательно прошмандовка? Не проще ли нанять
обычного секретаря с каким-нибудь безобидным Даром?
С другой стороны… человек ведь не виноват в своем Даре. Как я
недавно презрительно кривился на корпоратов, записывающих
сотрудников с неправильным Даром в люди второго сорта. А сам чем
лучше?
— Только никакого применения Дара на работе, — говорит Катя.
— И в нерабочее время — на коллегах, — киваю я. — Присылай
резюме в мессенджер, сейчас номер продиктую. Но учти, зарплаты у
нас пока символические. Мы только начали раскручиваться…
***
— Желайте хорошего, — говорит женщина со светлыми глазами и
протягивает мне листовку. — Пусть Одарение станет новым витком
эволюции человечества. А после придет Повтор, о дне же и часе никто
не знает. Каждый день живите так, чтобы не было стыдно за свои
потаенные желания!
Не люблю макулатуру, но у женщины хорошая улыбка. Обижать ее не
хочется, потому беру листовку, чтобы донести до ближайшей урны.
Потом вспоминаю, что сегодня у мамы будут Натаха с Юлькой.
Племянница, которой шестнадцать лет стукнуло через два месяца после
Одарения, в дополнение к обычным пубертатным закидонам чувствует
себя обделенной судьбой: как и многие, она отчаянно надеялась, что
Дар осенит ее в день рождения — напрасно, этого ни разу ни с кем не
произошло, Одарение оказалось разовой акцией. Может, то, что многие
верят в Повтор, вон даже листовки печатают, ее немного утешит.