- Не знаю, - отрицательно помотал я
головой. – Еще минуту назад был уверен, что все помню. А попытался
вспомнить – не получается…
- Понятно, - помрачнел врач. – Как
вас зовут-то помните? Или дату рождения
- Ээээ… Николаем, кажись? –
неуверенно произнес я. – А вот фамилию не помню…
- Понятно, - вздохнул врач. –
Курочкин Николай Викторович, 1950 года рождения. Старший лейтенант
6-й Гвардейской артиллерийской дивизии 2-й Гвардейской Британской
армии… На момент попадания в больницу возвращались со службы после
демобилизации из Советской армии.
Сказать, что я офигел, означало бы не
сказать ровным счетом ничего… Пусть даже все эти слова не говорили
мне ровным счетом ничего. Кроме одного… Ясно было, что я – это я.
Курочкин Николай Викторович 1950 года рождения. Только что за хрень
творится вокруг?
- А какое нынче число? – решил все же
поинтересоваться я.
- 20 июня 1971 года, - ответила
женщина.
- И страна – Советский Союз? –
зачем-то спросил я, но, судя по удивленному лицу обоих медиков
понял, что ляпнул глупость.
- Какой еще СССР? – удивился врач. –
Его уж пять лет как нету. У нас теперь ЕСФСР – Евроазиатская
советская федеративная социалистическая республика!
Мысленно присвистнув от такого
поворота истории, я все же так и не стал больше ничего говорить.
Чтобы ненароком не сболтнуть что-нибудь такое, на чем можно было бы
спалиться.
- Ладно, -вздохнул старичок-врач. – С
тобой мы еще поговорим, а пока мне надо закончить обход.
С этими словами он вместе с так и
оставшейся неизвестной мне женщиной вышел из палаты, оставив меня
наедине с другими пациентами. Что делать дальше – было совершенно
непонятно. Ясно было одно – в первую очередь, надо разобраться, где
же я оказался и что тут происходит. А еще… 1971 год? Это мне что
же, двадцать лет? То-то чувствую себя словно помолодевшим, ничего
даже не болит!
- А есть у кого-нибудь газетка? –
присев на койку, спрашиваю у соседей по палате.
- Есть у меня, - послышался голос
лежавшего в дальнем углу незнакомого старичка. – Только смотри, на
курево не дам! Самому нужна.
- Да не… Мне бы почитать.
- Ну тогда бери…
Встав на ноги, я дошел до старичка и
взял у него небольшой, размером с пару обычных печатных, листок из
какой-то тоненькой желтой бумаги, где на первой странице стояла
надпись «Правда». Дойдя обратно до своей кровати и усевшись,
разложил на коленях газетку и начал читать. Качество печати
оставляло желать лучшего, но все же было более-менее читаемо.