─ Ты опять делаешь из меня дуру! ─ визжит она, раскрасневшись еще сильнее. ─ Твой член был у нее во рту. Чего тут не понять? Ты все меня пытался поймать на измене, а сам все это время банально трахал секретаршу!
─ Нет! Ань, послушай. Сегодня действительно было, но это был первый и последний раз. Я не знаю, что на меня нашло. Помешательство какое-то…
─ Не забудь рассказать мне, что засунуть член в чужой рот ─ это как высморкаться, не более того! А еще меня же и обвинить в том, что ты трахал другую!
─ Анюта, ─ Я падаю перед ней на колени, но не решаюсь коснуться даже носков её туфель, ─ прости меня, это свинский поступок, я знаю.
─ Нет! — кричит она так громко, что, наверное, на все здание было слышно. ─ С меня хватит, Куприн! И дело даже не в твоих походах налево. Это просто последняя капля была. Ты не создан для семьи. Томишься взаперти, хочешь свободы. Так я тебе ее даю. Иди к ней! Или еще к кому! Отрывайся, пей, радуйся жизни! Но без меня. Я подаю на развод.
Развод. Жуткое слово, которое она даже произносить раньше боялась. Только услышав его, я понимаю, что время моей власти над Аней прошло ─ не будет жена больше бегать за мной и идти на уступки. Кончилась податливость. Кончились ее чувства ко мне.
─ Ань, ты чего? ─ переспрашиваю заикаясь. ─ Какой на фиг развод? У нас же дети! Нельзя нам разводиться!
─ А что изменится? Ты и так в их жизнях не принимал особого участия. С детьми можешь видеться, препятствовать не буду, но между нами все кончено!
Говорят, что перед смертью вся жизнь пролетает перед глазами, а со мной это происходит прямо сейчас. Только моя настоящая жизнь началась с ее появлением. Зареванные глазки и запах перцового баллончика напополам с формалином. Белое платье, над которым пламенеют красные манкие губы. Звонкие удары бильярдного кия о шары. Белоснежный салон, залитый ее кровью. Ее теплая рука, судорожно цепляющаяся за мои пальцы на выходе из подпольного казино. Её усталый, но счастливый вид, а на руках новорожденная дочь, появление на свет которой я только что наблюдал. Бледное без кровинки лицо и слезы радости, когда она узнала, что сын вне опасности. И еще мириады прекрасных мгновений между этими моментами. И я все это перечеркнул, потому что был туп, упрям и самоуверен.
─ Ань, я не хочу развода, ─ бормочу себе под нос, отчаянно ища в ее глазах хоть проблеск того, что было.