– А ты прав, Арстин. Короля и королеву мы все видели. Да и я у вас на виду целыми днями.
Малис нехотя покинул тёпленькое местечко и, вместе с Арстином, снова подошёл к Лайре. Та всё ещё держала детей у груди, прикрывая их от взора Малиса своим телом.
– Положи-ка детей на шкуру, – проговорил тот.
Она немного поколебалась, но зная, что упрямство ни к чему хорошему ни приведёт, подчинилась.
– Смотри, Арстин, – вздохнул Малис, глядя на лежавших на шкуре голеньких малышей.
Оба были примерно одинакового роста, но один казался немного толще, и на его плече краснело странное родимое пятно. Другой же был беленький и чистенький, без единого пятнышка, без единого изъяна на крохотном тельце.
– Думаю, этот, – сказал Арстин, указывая на второго. – Чистенький, беленький, да и лицо похоже.
– Уверен? По мне, так они оба на одно лицо.
– Ну, кажется мне, что принц должен быть с гладкой белой кожей, стройненький.
– Может ты и прав.
– Да ты погляди на второго – толстый, кожа какая-то смуглая, да и пятно родимое. Явно, внук Старого каплуна.
Малис присел рядом с ворочавшимися младенцами. Кто разберёт их, какой из них наследник престола? И с чего этот Арстин взял, что принцы все беленькие да чистенькие. Это потом, один из них станет ходить в дорогой, красивой одежде, мытый и надушенный, а другой в том, в чём придётся, грязный, да и пахнуть от него будет в лучшем случае лошадиным потом. Только мать различит их сейчас. Но встречаться ему с ней не стоит. Едва ли отпустят его просто так. Тюрьма, а то и смерть будут результатами этой встречи.
– Ладно, – проговорил он. – Сделаем так, как ты думаешь. Времени у нас нет. Думаю, они не станут задерживаться. Нужно выходить.
Малис повернулся к Лайре – женщина размазывала по щекам слёзы.
– Закутывай ребенка, положи его в корзину и сама одевайся. Поедем втроём, я, Лайра и Ткар. Остальные, и ты, Арстин, остаются здесь.
Три тёмных фигуры мелькали в предрассветных сумерках. Малис ехал первым. Конь медленно ступал в глубокий снег, выбирая дорогу. По его телу то и дело пробегала дрожь от холодного утреннего воздуха. Сам седок сидел, сгорбившись, словно на его плечи взвалили непосильную ношу. Следом, крепко сжимая в руках корзину с ребёнком, ехала Лайра. Слёзы так и не перестали литься из её глаз. Крохотные капли скатывались по щекам на подбородок, застывая льдинками на повязанном вокруг шеи платке. Последним был возвышавшийся в седле, как скала, Ткар. Он то и дело, громогласно кашлял, и этот звук звенел в оледенелых стволах деревьев.