— Ты нас удивил, Никки, — заметил
старший Бимбо. — И, как мне кажется, планируешь ещё что-то, что
приведёт в изумление многих.
— Не похоже на тебя, — добавил
Сандро. — Однако я рад.
— Знаете, я и сам удивляюсь, — мне
пришлось только развести руками. — Случившееся меня уязвило,
заставило задуматься. На коронацию потрачены огромные деньги! И
такой конфуз из-за лености и нерадения. Да и последствия…
— Никки, когда я тебе говорил… О
французских королях, о крови тысяч твоих подданных. Ты услышал? —
спросил Николай Михайлович[2].
— Услышал. Да и сам, признаться,
думал… У меня нет желания остаться в истории с прозвищем
«Кровавый». Случившегося не вернуть, но мы можем хотя бы ограничить
торжества. Поеду на богомолье в ближайшие неделю-две.
— Думаешь, что это оценят? — фыркнул
Александр Михайлович.
— Что бы сейчас мы ни сделали,
измерять сие будут через десять или пятнадцать лет, когда в империи
начнётся кризис, — спокойно ответил я.
— Что? — переспросил Александр
Михайлович.
— Мне пришлось на многое взглянуть
под иным углом, и теперь я вижу, что нас ждут в будущем
испытаний.
— Никки, это ты от молитв стал таким
мнительным? — поднял бровь Александр Михайлович.
— Всё может быть, Сандро… Но точно
понимаю, теперь задумываться больше стал. Если просто взять весы,
да положить на одну их чашу весь промышленный потенциал огромной
России и промышленность Германии, скажем? Что перевесит? А ведь это
основной соперник на континенте, да не один, а с союзниками…
— Так на нашей стороне Франция? —
отметил Николай Михайлович.
— Твоя любимая, — тихо хохотнул
Сандро.
— Я не верю в то, что французы
положат за нас свою жизнь. Наоборот — да. Подобное в нашем
национальном характере, но не в их, — парировал я. — России
необходимо меняться, становиться сильнее. В конце концов, именно
этим вопросом был озабочен мой отец, нужно только отмести всякую
налипшую шелуху…
— Их твоих уст это звучит как минимум
непривычно, — сказал Александр Михайлович. — Да, ты всегда следовал
заветам отца… Но трактовал их несколько… — Сандро покрутил в
воздухе пальцем, как бы подыскивая точное слово, и помог ему:
— В охранительском смысле?
— Верно, точнее не скажешь! Однако,
помимо прочего, батюшка твой полагал, что нам следует действовать
против пруссаков в наступательной манере. Да взять ту же Либаву...
А ты полагаешь, что мы можем не сдюжить. Что же случилось?