Остальные подробности вечера я помнил
плохо, однако всё обошлось без эксцессов... На первом
экстравагантном заявлении о русских обычаях я не остановился — ужин
начался с водки и трёх тостов подряд... Ну а дальше мне оставалось
только поддакивать да улыбаться... Что, судя по всему, я проделывал
на автопилоте…
Естественно, что доклад о соглашении
с Китаем не состоялся, ибо к завершению ужина окружающую
действительность я воспринимал крайне фрагментарно, а все мои
внутренние силы были направлены на сосредоточение и осознание
собственного положения. Попросту говоря — пытался не спалиться по
пьяни!
Частично пришёл в себя ночью, когда
ужасно захотелось пить. А когда в темноте нашёл графин и выдул пару
стаканов воды, то с ужасом подумал:
«А с кем я сплю… Неужели?..» —
приглядевшись к постели, понял, что повезло, обошлось. — «Видимо,
Аликс не пожелала с убуханным телом рядом находиться...»
Затем я повторно заснул...
В тяжёлом похмельном сне опять
ворочалось нечто страшное и неподъёмное, раз за разом мне казалось,
что вот-вот — и Никки вернётся, стряхнёт с себя путы и снова станет
хозяином положения… Несколько раз просыпался и засыпал, наблюдая
вариации одной и той же картины.
А под утро приснилось другое:
Сначала мой мотоцикл раз за разом
пытался проскочить мимо тупой морды самосвала, затем я старался
предотвратить наезд на кирпич — стоял рядом и размахивал руками,
подавая знаки самому себе, но тщетно. Раз за разом колесо под углом
налетало на препятствие, и меня подбрасывало в воздух. Приходилось
бессильно опустить руки и многократно наблюдать эту картину с
обочины…
А когда утром меня разбудил
камердинер Трупп, то в голове рассеивался ещё очередной странный
морок, в котором повторялась одна и та же фраза: «Проклятый
Карфаген!».
— Чтоб я ещё раз столько выпил,
Алексей Егорович, — пробурчал я слуге, в ответ на пожелание доброго
утра.
Примечания
[1] Николай II самодержец, и главный
герой может отправить Победносцева в отставку в любой момент,
однако он не имеет памяти Никки, не понимает раскаладов среди
политических группировок и, соответственно, опасается последствий
необдуманных действий.
[2] Перефразирование слов Николая Михайловича, которые он в реале
говорил царю (если его брат, Александр Михайлович, не приврал в
своих воспоминаниях).