Удалось выяснить множество интересных
моментов, обдумывание которых в последующие дни принесли далее
немало как хлопот, так и выгод... Оказалось, что Китай уже успел
проиграть войну Японии, причём случилось это ещё в прошлом
году.
Нет, про то, что такая война была, я
знал. Но полагал, что случится это событие одновременно с
американо-испанской — году этак в тысяча восемьсот девятьсот
восьмом! Хотя в целом познания мои на этот счёт были невелики.
Про несчастливую для ослабшего в
данный исторический момент Китая войну я знал ровно три вещи:
во-первых, слышал, что японцы захватили у китайцев броненосец,
который затем участвовал в сражении с крейсером «Варяг»[2].
Во-вторых, где-то читал, что те же
зловредные японцы по результатам войны отжали себе Ляодунский
полуостров, но потом в тему впряглись великие державы и отобрали
трофей обратно. Ну и после этого Россия сразу же взяла этот самый
полуостров в аренду, оскорбив таким образом, островных дикарей и
создав себе геморройный, требующий обороны удалённый анклав[3].
И в-третьих, вроде как Германия
отжала у Китая какой-то порт сразу после войны, и именно поэтому
Китай пошёл на сближение с Россией и подписание договора[4].
Имея подобный багаж «знаний», да ещё
и мучимый похмельем, я пришёл в малую гостиную Александрининского
дворца, заряженным не только писяриком смирновской водки, но и
бурлящими в голове идеями изменений условий союзного договора — ну
на кой нам ляд этот Ляодун? Всё одно просрём!
В общем, находясь навеселе, я
страстно желал вставить фитиля Витте и Лобанову-Ростовскому. Однако
чуть не случилось наоборот, будь я менее осторожен — то фитиль
вставили бы мне!
Как оказалось, планируемый к
заключению союзный договор вовсе не предполагал аренду Ляодунского
полуострова, а касался лишь взаимных обязательств о ведении боевых
действий против Японии в случае, если эти островные макаки снова
попробуют напасть на Китай. А когда я осторожно прозондировал Витте
на предмет его соображений о приобретении будущего Порт-Артура, то
он и вовсе высказался крайне отрицательно.
Оказывается, что Витте считал
приоритетным максимально быстрое завершение строительства Великого
Сибирского Пути, а всякие затеи с приобретением незамерзающих южных
портов он полагал вредными авантюрами! Услышав такое, я аж
протрезвел и предложил отдельно обсудить вопросы ускорения
строительства железной дороги во Владивосток. После чего словил на
себе странный взгляд от нового председателя кабинета
министров[5].