— Через несколько часов после начала
стачки на Калинкинской встала Екатерингофская мануфактура, а
дальше, почти мгновенно, полыхнуло далее по Обводному каналу, за
Невской и Нарвской заставами. Очевидно, что рабочие разослали
агитаторов. Сегодня утром беспорядки распространились на
мануфактуры Выборгской и Петербургской стороны, отмечены также
волнения на Путиловском и Балтийском заводах и иных[1]. Полицию
оттеснили с фабричных территорий, кое-где рабочие просто разошлись
по домам, а в некоторых местах строят баррикады или проходят
стихийные митинги. Градоначальник генерал-майор Клейгельс приказал
решительно пресечь беспорядки, в настоящее время полиция проводит
оцепления и облавы на зачинщиков.
Трепов закончил доклад и замер,
ожидая вопросов или иной моей реакции… А я молчал, напряжённо
думая… Я совершенно не знал ни о каких забастовках в этот
исторический период, точно так же как не знал и о попытках убийства
царя… И если теперь стало ясно, что, скорее всего, покушение
организовано моими врагами из будущего, то можно ли было также
предположить и про беспорядки?
Почему забастовка не случилась
естественным путём? Вполне может быть, что они здесь происходят по
десять раз в год!
— Государь? — послышался голос
встревоженного доктора. — Думаю, что вам следует отдохнуть после
таких прискорбных вестей.
«Гирш явно ошарашен услышанным… Про
стачку-то он, скорее всего, уже знал, а вот про подробности о
покушении…»
— Не сейчас, Густав Иванович, —
остановил я его.
Трепов же удивлённо повернулся и,
похоже, что он только сейчас понял, что докладывал при
постороннем.
— Всё в порядке, Дмитрий Фёдорович.
Густав Иванович допущен к тайнам на время моего лечения, и дал обет
хранить государственные секреты. Так ведь?
— Совершенно верно, государь, —
кивнул врач. — Ваше состояние вынуждает меня лично присутствовать
при встречах, и особенно когда звучат такие шокирующие
подробности.
— И всё-таки это очень странно —
сначала покушение, совершённое при жутких обстоятельствах. А затем
мгновенно вспыхнувшая забастовка. Нет ли здесь связи? Какие
требования у рабочих?
— Прошу простить меня, государь, что
вмешиваюсь не в своё дело — откашлялся Гирш, — Но убийство в
квартире Аграновича напоминает ритуальное жертвоприношение.
Террорист как будто просил помощи потусторонних сил перед
преступлением.