Он снова заворочался, пытаясь устроиться поудобнее, и тут дверь
камеры отворилась. Ввалились два усача, здоровенные, широкоплечие,
одетые в мешковатые штаны и заправленные в них рубахи, зато с
обнаженными саблями, ножны от которых висели на широких кожаных
поясах. От вида холодного блестящего металла Стаса мгновенно
окатило страхом, но усачи только зыркнули на него из-под
нахмуренных бровей, и один из них свободной рукой указал на
открытую дверь.
«Вот и вызов на допрос…» В животе опять неприятно потянуло.
Поднявшись с матраса, Стас растер лицо ладонями, остро жалея, что
не может хотя бы умыться и причесаться. И пить опять хочется…
Он вышел из камеры, протопал по недлинному коридору,
сопровождаемый усачами, чьи взгляды бдительно сверлили ему спину, и
вышел на крыльцо. Глянул на небо, вдохнул полной грудью прохладный
воздух, полный запахов близкой конюшни… Тычок в спину дал понять,
что задерживаться не стоит.
— Иду я, иду… — буркнул Стас, больше проверяя свою способность
говорить на местном наречии, чем надеясь на ответ. — Куда хоть
ведете? Может, по дороге в уборную завернем?
Вместо ответа последовал еще один тычок в спину, несильный,
равнодушный, но убедительный, а потом один из конвоиров двинулся
вперед, показывая дорогу. Вздохнув, Стас последовал за ним, бросая
жадные взгляды по сторонам.
Больше всего это походило на гарнизон, как их изображают в
исторических фильмах. Каменные стены выше человеческого роста,
массивные деревянные ворота, заложенные изнутри брусом, какие-то
строения. Во дворе десяток человек занимается своими делами: кто-то
раскуривает трубку, сидя на пеньке у стены, кто-то чистит сапоги,
кто-то что-то зашивает… Стаса они все провожали любопытными
взглядами, но никаких вопросов или выкриков. Ведут, мол, кого-то, и
ведут. Значит, надо так, обычное дело.
«Ну, хоть столба для сожжения еретиков у них здесь нет, —
подумал он с мрачно-истерическим юморком. — Хотя чего это я? Такие
мероприятия проводятся на площадях при стечении общественности.
Власти заботу о населении показывают, население раскупает местный
фастфуд, чтобы зрелище веселее смотрелось, и все при деле!
Аутодафе, совмещенные с массовыми гуляньями, повышают
морально-нравственный уровень на порядок лучше!»
Он поднялся на ступени каменного домика, чисто выбеленного и
ухоженного. Ни травинки под стенами, ни веточки на площадке перед
самим домом. Прошел между конвоирами внутрь, потом — слабо
освещенным коридором, и остановился, пока идущий впереди здоровяк
стучал в дверь и отрывисто докладывал, что так и так, привели по
распоряжению… арр-эрр-стеррр-штерррн…