– Если вам удобнее, то называйте её
так, но отчество всё же запомните – на случай, если придётся
общаться лично. Для матери пятерых детей, последнему из которых
всего год, она очень добрая, но в качестве наставницы – чрезвычайно
строгая…
– Вы можете дать мне её телефон?
– Могу, – Иван Иванович задумчиво
потёр пальцем золотистую статуэтку птицы, раскинувшей крылья над
письменным столом. То ли орёл, то ли филин, я не разобрала. – Могу,
но… не дам. Не обижайтесь, девочка, она всё же в отпуске, пускай и
декретном, а кто из нас любит быть потревоженным в отпуск?
Потерпите пару лет, её младший сынок пойдёт в сад, и тогда она вами
займётся. Вы ведь никуда не торопитесь, правда? У вас, в отличие от
Беллы Евгеньевны, в запасе целая вечность…
Прозвенел звонок, оповестив о начале
второй пары. Я глотнула ртом воздух, как рыба, бормотнула «да,
спасибо» и, криво улыбнувшись, выскользнула из ректорского
кабинета.
Пока я бежала по коридору, у меня
разболелась голова. То ли накрыло шлейфом от беспорядочных
путешествий во времени, то ли сказывались переживания. Второй
парой, как назло, стояла философия. А вдруг за опоздания препод
тоже расстреливает?
К счастью, аудитория старого снайпера
находилась на третьем этаже, совсем рядом с ректорской. Готовясь
жарко извиниться, я распахнула дверь, но так и не проронила ни
слова.
В учительском кресле никого не
оказалось. Только сиротливо возвышались на столе разложенные в
несколько стопок серо‑белые книги, а над старой деревянной кафедрой
висела огромных размеров доска, на которой во всю ширь был жирно
нарисован мелом неприличный орган. Видимо, послание первокурсникам
от старших товарищей.
Седовласый «божий одуванчик»
невозмутимо шагал вдоль рядов, раздавая студентам учебники.
Глядите‑ка, о помощи никого не попросил – всё сам. Гордый. Когда в
его руках закончилась стопка из десяти книг, он вернулся к столу и
взял новую такую же. Не заметил ни меня, ни рисунок, вызывающий то
тут, то там сдавленные смешки и колкие комментарии.
Ах да, он же слепой.
Мне снова стало его так жалко, что я
даже почти простила ему выходку с пистолетом. Вместо того, чтобы
по‑тихому занять место в аудитории, я взяла губку и принялась
стирать с доски художество.
– Ника, не беспокойтесь, – не
оборачиваясь, проговорил вдруг дедуля скрипучим голосом. – Второму
курсу завтра предстоит проходить значение фаллической символики в
древневосточных мистических традициях. Будем считать эту
иллюстрацию выдающимся проявлением их интуиции. Садитесь. Я не
наказываю за опоздания.