– Клёцки, – поправился он.
– И две кружки тёмного, – добавил
Шустал.
Гоблин с явным облегчением улыбнулся,
поклонился, и пообещав: «Сию минуту, паны!» – умчался на кухню.
– Что за бехеровка? – с интересом
спросил Иржи.
– У нас это чуть ли не символ Чехии,
– с иронией пояснил Макс. – Ликёр на травах.
– Ааа… Так бы и попросил. Здесь чуть
не в каждом заведении свои ликёры и настойки, за год всех не
перепробуешь. Каждый уверяет, что у него – самые лучшие, и держит
рецепты в строжайшей тайне. А с чего ты клёцки какими-то кнедликами
обозвал?
– С того, что так их у нас
называют.
– Чудное какое-то слово. Но впрочем –
почему бы и нет. Что же, – улыбнулся Шустал, – шпикачки у вас так и
есть, шпикачки?
– Так и есть, – грустно улыбнулся в
ответ Максим. – А сливовица это же то, что я думаю?
– Жуткое пойло, – предостерёг его
капрал. – Ты бы не налегал. Если ночью в дозор, лучше иметь трезвую
голову.
– Налегать не буду, – пообещал
парень. – Только где она, ваша ночь?
– Придёт. Глазом моргнуть не успеешь,
как накроет город.
– Закатов тут разве природой не
положено?
– Природой-то закаты положены. Были.
Но где ты видишь солнце? – повёл рукой вокруг них Шустал.
Новоиспечённого младшего стража вдруг
прошиб холодный пот. Он понял, что и в самом деле за всё время
пребывания в этом мире не видел на небе солнца. Сначала казалось,
что причина в долгом, медленно догоравшем, и всё никак не способном
догореть, закате. Потом на какое-то время Максим засомневался, и
подумал было, что это, напротив, постепенно набирающий силу
рассвет. Но миновало уже несколько часов – а освещение на улицах
этой, другой, Праги оставалось всё тем же мягким, рассеянным и чуть
приглушённым, идущим словно бы отовсюду и ниоткуда разом,
скрадывающим очертания домов и людей, гасящем яркость красок и,
кажется, даже уличный шум.
– А где оно? – настороженно
поинтересовался парень.
– Утонуло в Чертовке, – печально
констатировал Иржи.
Гоблин вернулся с заставленным
мисками и кружками подносом. Сливовицу он принёс в глиняном
стакане, от которого над столом тут же поплыл крепкий спиртовой
дух.
– Я тебя предупредил, – на всякий
случай подчеркнул капрал, прежде чем поднести к губам кружку с
пивом.
Сливовица обожгла горло и Максим
немедленно потянулся двузубой вилкой за поджаристой колбаской, ещё
шкворчащей – её явно только-только сняли со сковороды. Шпикачка
оказалась изумительно вкусной, и парень лишь теперь вспомнил, что у
него, вообще-то, тоже давным-давно не было во рту маковой
росинки.