– Санитар леса, – заметил младший
страж.
– Именно так, – кивнул раввин. –
Полагаю, что в вашем характере, пан Резанов, есть независимость.
Некоторое непокорство перед установленными правилами и готовность
нарушать их, если вы посчитаете это необходимым. Полагаю также,
что, попади вы в наш мир в другом месте или в другое время,
возможно, верх взяла бы тёмная сторона коршуна. Но, – рабби Лёв
встретился взглядом с глазами Максима, и тому показалось, что
добродушные, чуть усталые и ласковые глаза старика проникают в
самую глубину души, – на наше общее счастье, вы попали к нам здесь
и сейчас.
Он сделал паузу, продолжая
всматриваться в глаза Макса, который при всём желании не смог бы
сейчас отвести взгляд. Потом рабби добавил:
– И выбор между светом и тьмой кто-то
поторопился сделать за вас. Ошибка, – улыбнулся каббалист,
покачивая головой. – Большая ошибка. Нельзя пытаться решать за
кого-то.
– Вы про мою женитьбу? – непонимающе
спросил парень. – Ну, так уж вышло, хоть я этого и не просил.
– Нет, я вовсе не про вашу женитьбу.
О которой вы не просили, но которой решили не противиться, – снова
шевельнулись в улыбке усы старика. – Я совсем про иное. Однако
сейчас у нас есть ещё одно важное дело, пан Резанов. Надеюсь, вы
мне поможете?
– Постараюсь, – растерянно ответил
Максим.
Они вышли к могиле с памятником в
виде склонённого ангела. Рабби Лёв указал на надгробие и
попросил:
– Коснитесь его и скажите, что
чувствуете.
Парень потрогал небольшой пятачок
постамента у ног ангела, пожал плечами:
– Ничего. Просто камень, нагревшийся
на солнце.
– Из камня никогда не изгнать до
конца холод, – рассеянно заметил рабби Лёв. – К тому же сейчас нет
солнца.
Макс потрогал ещё раз и удивлённо
посмотрел на каббалиста:
– А он всё-таки нагретый.
– Весь?
Младший страж ощупал ноги изваяния,
край вытесанного скульптором покрывала:
– Нет, – с ещё большим удивлением
сообщил он. – Только тут.
– Так я и думал, – кивнул рабби Лёв,
рассеянно оглядываясь по сторонам. – Ну что ж, идёмте дальше.
Макс, следуя за раввином, старался
постоянно держать руку на рукояти палаша. Он не знал, что именно
увидел в нагретом камне старый каббалист, но точно знал, что камни
нагреваются, если на них кто-то только что сидел. А на оцепленном
ночными стражниками кладбище по определению не должно было
находиться сейчас ни единой души, кроме раввина, двух капралов и
его самого. И едва ли Бубл либо Дворский решили поиграть в салочки,
забегая вперёд и усаживаясь на старых надгробиях.