Матросы тем временем закончили свои
дела и один за другим убрались в низы. А вот капитан и стоящий
рядом с ним человек мостик покидать не собирались – они с помощью
матросов обвязали себя канатами и прикрепили их к леерным стойкам.
Вслед за этими двумя то же самое сделали рулевые рулевых, стоящие
возле огромного, в рост человека, сдвоенного штурвального колеса –
похоже, подумал Роман, о механизации здесь имеют самое отдалённое
приспособление. Ведь даже электрических лебёдок на палубе он не
заметил ни одной, всё больше механические, ручные. Ещё одна загадка
вдобавок к тем, что уже имеются – не много ли их набралось?..
Пароход взвыл сиреной, из тонкой
чёрной трубки, спаренной с дымовой трубой, взвилось облачко
снежно-белого пара. Бушприт покатился влево, в сторону берега и
Роман, привстав, увидел, что нос судна нацелился на оконечность
приземистого, далеко выступающего в море мыса. Там, на скалистом
утёсе, стояла высоченная, словно фабричная труба, окрашенная в
красно белые полосы, башня маяк.
Время шло к трём часам пополудни,
солнце светило ярко – и, тем не менее, на верхушке башни замигали
вспышки. Пароход ответил им ещё одним гудком и скорректировал курс
так, что бушприт теперь уткнулся точно в полосатую башню. Машина
под палубой застучала чаще, её лихорадочное механическое биение
ясно ощущалось сквозь подошвы кроссовок. «Прибавили ход, - понял
молодой человек, - но ведь до оконечности мыса не больше двух
километров, а у основания его ярится на скальных клыках прибой? О
чём думает капитан, и этот, второй в хэмингуэевском свитере?
Пароход – это вам не моторка, разворачиваться на месте, резко меняя
курс, он не способен, придётся описывать широкую дугу впритирку к
каменной гряде. Мелькнула неожиданная мысль: пока они будут тут
развлекаться рискованными маневрами – вскочить, сорвать с лееров
спасательный круг и прыгнуть за борт. До берега не так далеко –
доплывёт, если, конечно, не затянет под бешено вращающийся винт и
не изрубит в нежный мясной фарш на радость средиземноморским
рыбёшкам…
Додумать эту мысль он не успел. На
верхушке маяка вдруг вспыхнула ослепительная звезда, подобно лучу
боевого гиперболоида из прочитанной недавно фантастической книжки
писателя Алексея Толстого – вспыхнула, затопила жгучим ртутно-белым
светом всё окружающее, безжалостно кольнула мозг, и сознание
провалилось в глухую черноту.