Вина ему не полагалось, к грибам он
был равнодушен, а как можно употреблять в пищу что-то
улиткообразное не понимал вовсе. Так что налегал на рататуй из
баклажанов и сыр с восхитительной зелёной плесенью, которую никогда
не считал лишней. Правда, его пятидесятилетний желудок, там в
будущем, не вполне разделял пристрастия хозяина.
Мероприятие носило официальный
характер с тостами за государя, государыню и всю царствующую
фамилию. И Саша было решил, что оно не стоило ни ссоры с Гогелем,
ни грядущего объяснения с отцом.
Да и народу присутствовало маловато
по сравнению с толпами студентов на вокзале и многолюдным
купеческим собранием.
- Насколько в Москве дворян меньше,
чем купцов? – спросил Саша у Строгонова.
- Меньше, - ответил граф. – Но не в
этом дело. Просто не все пришли.
- Почему?
- Не все приветствуют начинания
государя, - тихо сказал Строганов.
Постепенно дворянство поддалось
действию французских вин и разговорилось.
К этому моменту Саша успел понять,
что знаменитый луковый суп – это не так уж плохо, особенно, если на
курином бульоне и с крутонами.
Принесли клубнику со сливками, что
тоже было ничего.
- Это из имения Ясенево князя Сергея
Ивановича, - пояснил Строганов. – Он президент нашего Московского
общества сельского хозяйства и Российского общества любителей
садоводства.
Саше представили многих
присутствующих, и он далеко не всех запомнил, но фамилию
упомянутого князя забыть было нельзя, ибо она была: Гагарин. Но не
Юрий, а Сергей. Князь выглядел лет на восемьдесят, имел седые
бакенбарды, седые брови и полностью седые волосы, которые, тем не
менее, до сих пор вились. Черты лица правильные, нос прямой, лицо в
морщинах. Аристократическая рука с длинными пальцами держала
серебряную мини-вилочку для собственного производства клубники.
Судя по времени года, тепличной. Но Саша не стал придираться по
поводу недостаточной сладости и ароматности.
Сидел князь на почетном месте,
справа от генерал-губернатора. То есть Строганова.
- У Его Сиятельства сады с лучшими
сортами плодовых деревьев, ферма для разведения тонкорунных овец,
оранжереи и поля клубники, малины и смородины, - с гордостью
пояснил генерал-губернатор.
- Это можно только приветствовать, -
улыбнулся Саша. – А что вы думаете об эмансипации,
князь?
Прежнее воплощение клубничного
плантатора и знатного коммуниста Грудинина, кажется, несколько
смутилось.