Но, по крайней мере, можно было
сделать вывод, что тот, кто расстрелял докторов, неплохо был знаком
с территорией института. Вот только черную лестницу на ночь
запирали и охраняли, и как проникли внутрь без ведома сторожей,
пока было неясно.
Тем же путем Кошкин вернулся назад, в
лазарет.
Нассон, пожилой доктор, давно
зарекомендовавший себя превосходным экспертом, уже прибыл.
Склонился над телом девицы Тихомировой, которым потребовали
заняться в первую очередь.
— Естественная смерть, судя по всему,
- заключил он, не обнаружив ни одной раны.
— Подруги говорят, с сердцем плохо
стало, - заговорил Кошкин, решив отмести прочие версии. – В
шестнадцать лет. Разве такое возможно, Михаил Львович?
Доктор тяжело вздохнул, но пожал
плечами:
— Все может быть. Девица худосочная,
анемичная. Не исключено, что от рождения нездорова была. А потом,
знаете ведь, Степан Егорыч, нынешняя молодежь чем только себя не
травит. К нам недавно одну привезли – она, представьте себе, ртуть
пила. На протяжении полугода, что ли. В книжках начитались, будто
ухажерам их по нраву, когда кожа бледна, а взгляд, мол,
одухотворенный… вот и травят себя всем, что в аптеке сыщут.
Кошкин мысленно согласился: в его
ведомстве не так редки были случаи внезапной смерти девиц и
дамочек, переборщивших со средствами по наведению красоты.
— Ртуть, говорите… - Допуская и эту
версию, Кошкин невольно прошелся взглядом по шкафчикам со
склянками, раздумывая, найдется ли здесь ртуть.
Разобраться было сложно: кто-то
раскрыл дверцы шкафов, а многое из содержимого было хоть и не
скинуто на пол, но находилось в большом беспорядке. Будто и здесь
что-то искали, как в кабинете.
— Я для вашего спокойствия вскрытие
проведу всенепременно, Степан Егорыч, не беспокойтесь.
Кошкин поблагодарил. Снова
присмотрелся к осколкам шприца на полу:
— Что он ей вколоть пытался, Михаил
Львович? – спросил Кошкин, кивнув на тело первого доктора.
Нассон привстал и поискал на
процедурном столике у койки:
— Спирт… нитроглицерин… хм. Англичане
кровяное давление снижают нитроглицерином. Действительно могло
помочь, ежели б он вколоть это ей успел…
Нассон снова вздохнул и поглядел на
лежащее на боку тело доктора. Потом прищурился и наклонился:
— У него кровь течет, Степан Егорыч,
или мне мерещится с недосыпу?..
Кошкин, еще не поняв, что это
означает, приблизился. Тоже наклонился. Рискнул тронуть тело и
перевернуть на спину. И тут-то уже невооруженным взглядом стало
видно, что кровь – алая, не запекшаяся – вытекает из раны в боку,
до того закрытой и, видать, пережатой телом доктора. А он, в
отличии от девицы, был не худосочным.