- Вот, - унтер небрежно кивнул на лакея, показав на
зверообразной физиономии неожиданно богатую палитру эмоций, -
видал? Пополнение…
- Эко нас… - крякнул солдат, озадаченно глядя на Ваньку.
- Во-от, - протянул унтер, довольный реакцией, - теперь за него
отвечаешь, внял?
- Эхе-хе… - сняв картуз, солдат почесал лысеющий затылок, не
спеша отвечать, - Дядькой, што ли? Эхе-хе… Маркел Иваныч, Маркел
Иваныч…
- Шутить? – вспыхнув порохом, мгновенно вызверился унтер, сунув
солдату под нос кулак.
- Я?! – стараясь не глядеть на сбитые костяшки кулака, искренне
удивился тот, делая честные глаза, - Да ни в жизнь! Просто… ну,
это…
- Ладно, - шевельнув усами, пробурчал унтер, смиряясь, - твоя
взяла.
Какие уж там взаимозачёты были у этих двух, попаданец не знал,
но став, очевидно, разменной монетой, повлиять на это решение никак
не мог.
- Напужался? – поинтересовался солдат у Ваньки, едва унтер
отошёл, о чём-то на ходу разговаривая с не то сопровождающими, не
то – конвоирами, доставившими ополченца на Бастион, - Маркел
Иваныч, он такой! Зверь!
Сказано это было с толикой нешуточной гордости, решительно
непонятной попаданцу.
- Этот да, могёт! – покивал своим мыслям солдат.
- Так… а ты што встал на дороге, раззявился? – спохватился он,
отодвигая ополченца, уже получившего тычок в бок от мимохожего
недовольного матроса, в сторонку, - Экий раззява…
Отведя его в сторону, солдат достал трубку, кисет, и смерил
паренька взглядом.
- Небось нетути свово? – упадническим тоном поинтересовался
он.
- Ну… было, - едва заметно пожал плечами Ванька, этим пожатием и
едва заметной мимикой объясняя и отсутствие табака, и…
… в общем, личного имущества у него, кроме обмундирования
ополченца, нет. Потому что потому, и если кем-то и кому-то
положено, то не ему, сопле зелёной, спорить! Потому что морда, на
которой аргументируют, она своя, а не казённая, и её, морду, чёрт
побери, жалко…
- Н-да… жистя, - мрачно констатировал солдат, и, повозившись за
пазухой, достал аккуратно нарезанные бумажки, затем не слишком
щедро отсыпав подопечному духовитой махры, смешанной с какими-то
степными травами.
- Я, значит, Сильвестр Петрович буду, - наконец-то представился
он, - дядька твой, значит. Н-да…
- Иван… Ильич, - на всякий случай добавил лакей.
- Да уж… Ильич! – хохотнул дядька, - До отчества тебе ещё…