Я применил Заживление. Потом — Восстановление сил.
После второго Восстановления Захар зашевелился. Открыл
глаза.
— Левую руку подними.
Захар поднял руку.
— Не болит?
Захар задумался. Решил:
— Чешется.
— А. Ну, это ладно. От этого ещё никто не умер.
Захар, приподнявшись, обвёл глазами поле боя. Увидел то, что
осталось от ведьмы, и горестно вздохнул.
— Опять от меня никакого толку…
— Как это — никакого? Без тебя — что бы я с ведьмой делал? Так и
стоял бы до сих пор, Знак удерживал? Ждал, пока тварь в туалет
попросится? На текущем ранге — ты сделал всё, что мог. И сам
ухитрился в эту тварину молнией попасть, и мой приказ выполнил.
Молодец.
Захар приободрился:
— Выходит, есть от меня польза?
— Конечно. Ещё какая. Кстати, о пользе. Иди-ка костями
займись.
— А ты?
— А во мне проснулся исследовательский зуд.
Я устремился к хибаре ведьмы.
Про Заморозку, кстати, не угадал — изморози видно не было. Чтобы
потушить пожар, ведьма применила что-то другое. Крыша и стены уже
даже не дымили. Хорошая штука. Не ушатал бы ведьму — расспросил бы,
где взяла.
Не то чтобы всерьёз рассчитывал найти в хибаре что-то ценное. Но
после печной заслонки, обнаруженной у колдуна, полагал, что
провести ревизию не помешает.
Для того, чтобы войти, понадобилось приложить усилие. Дверь, на
первый взгляд выглядевшая как «плюнь — рассыплется», да ещё и
обгоревшая, поддалась с трудом. Чтобы открыть, мне пришлось рвануть
изо всех сил.
После чего дверь действительно рассыпалась в труху. Буквально —
сорванная с петель, осела у моих ног рыжеватой горкой. По крыльцу
прокатился ржавый гвоздь. Описал шляпкой дугу. Видимо, на самом
деле дверь сгнила давно, а физическую и визуальную целостность
сохраняла благодаря магии.
Я вошёл в хибару. Всё, как описал Кузьма: помещение выглядело
абсолютно мёртвым. Если здесь когда-то и были предметы быта, сейчас
не осталось ничего. Сто лет не топленая печь, стол, да лавка у
стола. Вот и вся обстановка.
А посреди стола лежал камень. Обыкновенный голыш, из тех, что
можно подобрать на берегу реки. Если бы здесь было хоть что-то,
кроме этого камня, я бы на него и внимания не обратил. Но ничего
другого не увидел. Осторожно коснулся камня.
Голыш был тёплым. То есть, скорее, хранил остатки тепла. Уже
через минуту остынет и станет таким же холодным и неживым, как
поверхность стола и всё, что здесь находится.