Как только его товарищ исчез,
северянин фамильярно закинул ногу на ногу и бросил в рот
виноградину с моего блюда.
– Ты не слишком обнаглел? –
поинтересовалась я. – Сам говорил, что нам лучше не встречаться
прилюдно.
– Милая Мелевин, – ядовито ответил
тот, – тебе следовало об этом задуматься до того, как ты
ворвалась в мою комнату в таверне в разгар моего отдыха.
Разозленная девица, которая рассчитывала в ту ночь сорвать на мне
больший куш, пустила сплетню, что ты приревновала меня и теперь
будешь разгонять всех моих любовниц.
– Какая чушь…
– Внимательно посмотри на меня, а
потом – на свое отражение в зеркале. Мы с тобой похожи гораздо
больше, чем ты и Элай и тем более чем ты и некий дроу. Одного этого
в глазах многих сплетников хватит, чтобы считать нас любовниками. А
если учесть, при каких обстоятельствах ты ко мне вломилась, то
прости, ты сама себя подставила.
– Ладно, – поморщилась я, признавая
его правоту. – Надеюсь, ты все-таки пришел с чем-то важным, а не с
праздными упреками.
– Я же не дурак, Мелевин. Не будь у
меня серьезных новостей, я бы дождался твоего посещения храма
Ланоны.
– Тогда закажи черный кофе.
– Зачем? Никогда не понимал этой
вашей страсти…
– Закажи, – перебила я.
Хведер подался вперед и оперся на
локти. Голос его стал низким и угрожающим.
– Ты правда думаешь, что можешь
бесконечно на меня давить и это сойдет тебе с рук?
Я усмехнулась.
– Скажи, Хвед, сколько ты в Тайезе?
Полтора года?
– А тебе какое, к демонам, дело до
этого?
– Такое, что я здесь живу всю жизнь,
а в этой кофейне бывала еще грудничком. Ты можешь сколько угодно
превосходить меня в магических искусствах, но есть некоторые вещи,
в которых тебе за мной никогда не угнаться. Первая из них – это
знание негласных правил, принятых у местной знати. Ты же не
думаешь, что мой отец был первым, кто открыл в городе кофейню, или
что у него никогда не было конкурентов? Однако главенствующее место
занял именно род ан-Сафат, и никто из нас при этом не марал руки
кровью. А теперь закрой рот и внимательно меня слушай, если хочешь
стать еще успешнее в заключении своих «торговых контрактов».
– Я тебе когда-нибудь говорил, что ты
сука?
– Не меньше тысячи раз.
– Отлично. Слушаю.
Я откинулась назад.
– Если ты пришел обсуждать дела не
куда-нибудь, а в кофейню, то ты не можешь не пить кофе. Были
времена, когда здесь подавали всего один напиток – простой черный
кофе, насыщенный и горький, как слезы матери о своем ребенке. Мой
дед, а позже и мой отец, наблюдая за обычаями гостей из тех
заморских стран, где кофе встречается чаще, внесли разнообразие,
которое быстро прижилось и превратилось в целый кодекс. Если ты
девушка или молодая женщина, которая пришла сюда поболтать с
подружками, то можешь пить шербет или «белый» кофе – с молоком, а
зачастую еще и с медом. Уставшие от забот матери семейств берут
«белый» кофе, но молока в нем обычно значительно меньше, и туда
вместо меда добавляется корица. Мужчины «белый» кофе не пьют
никогда. Такое простят чужестранцу, но не сенавийцу, тем более
тайезцу. Если твои намерения серьезны и ты собираешься твердо
стоять на своем, то заказываешь кордо – так называется небольшая
порция насыщенного черного кофе. Если ты хочешь дать понять
собеседнику, что условия вам придется обсуждать долго, то берешь
лонго – тот же черный кофе, но в нем больше воды, а значит, и
порция больше. Если сомневаешься в партнере, твой выбор – черный
кофе с лимоном или померанцевой цедрой.