Вспомнив о Борисовых, я хлопнул себя по лбу! Ведь сегодня нужно
было внести деньги за кооператив. Дьявол! Заморочил мне Витек
голову своей операцией! А я тоже хорош! В комиссионку мотался, с
Третьяковским лясы точил. Нужно срочно позвонить Вилене, может, еще
не поздно?
— Что с тобой? — удивился Курбатов.
— Да так, кое-что важное забыл...
— Ладно. Я тебя понял. Сделаю, как велишь. Больше не
задерживаю.
Вскочив, я пожал ему руку и бросился одеваться. Трудовик вышел
меня провожать.
— Давай, удачи! — сказал он мне, напоследок.
Я поспешил из конспиративной квартиры. Сбежал по ступенькам на
первый этаж, вылетел из подъезда, сел в машину и покатил со двора.
У первого попавшегося телефона-автомата тормознул. Зашел в будку,
выудил из кармана двушку, набрал номер квартиры Воротниковых.
Конечно, был риск опять нарваться на мамашу, но мне было не до
осторожности. Повезло, трубку взяла Вилена. Правда, на несколько
мгновений я все же усомнился в этом, помня трюк, который со мною
проделала Аглая Мефодьевна.
— Саша, умничка, что позвонил! — воскликнула девушка, едва я
осторожненько поздоровался.
— Вилена, извини, замотался и забыл про то, что нужно сегодня
внести деньги! — произнес я.
— Я так и поняла, — откликнулась она. — Ничего страшного. Папа
вписал в ведомость, что средства внесены. А оформить можно и
завтра.
— Отлично! Спасибо ему. Деньги я сейчас привезу к вам домой.
— Хорошо, я буду страшно рада тебя видеть. Квартира двадцать
три, подъезд ты знаешь...
— Скоро буду!
Повесив трубку, я пошел к машине. Нет, я не гнал слишком. Не
хотелось обратить на себя внимание ГАИ. Изо рта у меня попахивает
пахнет коньячком, а в кармане огнестрельное устройство. Да еще и
патроны. Подъехав к воротам, я не стал сигналить Сидорычу. Сразу
открыл калитку и шмыгнул во двор, а затем — в квартиру. Там взял
семь тысяч и вернулся к «Волге». Сторож, правда, оказался тут как
тут.
— Не надолго, значить, заехал, — прокомментировал он. — А тут
тебя спрашивали...
— Кто спрашивал?
— Вертихвостка, — откликнулся Артемий Сидорович. — Актрисулька с
театру... Эка ца-ца. Не идет, а пишет.
Сторож скрутил фиги и приладил к своей груди.
— И что ей нужно?
— Да все вызнавала, когда ты дома бывашь? Вы што?
Куролесите?
— И ты что сказал ей?
— Не! Такую инхормацию я могу дать только милиции. Ну или
собесу.