— Скажите, вы по собственной воле
посетили меня, или я заинтересовал князя? – спросил хозяин дома,
как только мы зашли в небольшой кабинет.
Между прочим, хозяин и чашку чая не
предложил. Ах, да, чай в этом времени – это дорого.
— Я по собственной воле. Вот примите,
прошу, - я протянул папку с исписанными листами.
— Что это? – спросил ученый, не спеша
раскрывать папку и изучать содержимое.
— Это огромный труд великого химика
Якова Дмитриевича Захарова – ученого, который прославит…
— Замолчите! Паяц. Я имею честь
вызвать…
— Это вы замолчите, пока не
произнесли непоправимого! – жестко сказал я, понимая, что сейчас
чуть не прозвучал вызов на дуэль.
Я не боюсь дуэлей, я хочу избежать
курьеза. Если кто узнает о поединке, а о нем обязательно узнают, то
как объяснить обиду? Что я вообще делал у Захарова?
— Просто выслушайте и откажете, если
посчитаете нужным. Тогда мне придется передать эти бумаги
иностранцам, ибо в Российской империи более достойного химика нет.
С иной же стороны, такие открытия, что я предлагаю, принесут не
только славу и признание, но и значительные средства на ваши
изыскания в области воздухоплавания, - сказал я и стал ждать.
Захаров был химиком, но еще больше он
был фанатом полетов на воздушном шаре. Ученый хочет построить свой
прототип такого изделия, но по всему видно, что в средствах ученый
стеснен.
Захаров прожег меня взглядом, но все
же приступил к изучению бумаг.
— Это… Это… Очень спорно, моль… Вы
даже единицу измерения приняли. Отчего молекулы, как вы пишите, все
имеют одинаковый вес? Почему не вы сами выдвинете сию теорию? –
засыпал меня вопросам Захаров.
— Сударь, я не хочу быть еще и
химиком. Сильно много в чем уже заявил свое имя. Кроме прочего, у
меня нет время на опыты, - отвечал я.
— А как возможно прийти к таким
выводам без опытов? А теория восходящих потоков, ее не составить
без того, что бы не побывать в небе? – Захаров задавал вопросы, но
мне казалось, что он не так чтобы сильно жаждал ответов.
Ученый, сам того еще не осознавая,
начал свое исследование прямо сейчас. Ведь прежде исследователь
подымает вопросы, а уже после тратит годы и здоровье, но, как
правило, находит ответы на них.
— Яков Дмитриевич, берите эти бумаги,
работайте над ими, прославляйте российскую науку, чтобы любые
ученые стремились к нам, в Россию, за ответами. Но моего имени
звучать не должно, - сказал я, ища возможности уйти.