— Нет, — покачал головой Агастус. — Ничего. Просто это последняя
бутылка. Жаль. Надо будет оставить на особый случай.
Он убрал бутылку, в которой оставалось чуть больше половины,
взял все три бокала и прошёл к невысокому столику.
— Спасибо, — поблагодарил его Владимир, приняв один из бокалов.
— Боюсь, что тогда случай действительно нужен будет особый. Теперь
ты его сможешь достать разве что только контрабандой.
— Ага, да только сколько ждать, пока каналы наладят, — вздохнул
Кейн, опускаясь в одно из свободных кресел вокруг столика.
Один бокал он оставил в руке, а другой поставил на стол.
— У нас на Славии тоже гонят очень даже неплохой виски.
— Но не такой мягкий, — с некоторым сожалением вздохнул
Агастус.
Он поднес бокал к лицу, слегка взболтнул содержимое бокала и
вдохнул его полной грудью. Удивительный напиток. Его аромат отдавал
мускатным орехом, за которым угадывались нотки ванили и цитрусовых
фруктов.
Короткий глоток и виски дымной молнией прошёлся по горлу, даруя
приятное тепло.
— Да, тут я спорить не стану.
Как бы Владимир не любил свой родной мир, против этого заявления
спорить было бессмысленно. Виной всему какой-то мелкий генетически
дефект, произошедшей при коррекции семян ячменя для условий Славии.
В итоге перегнанный из него напиток обладал пусть и насыщенным, но
чересчур резким вкусом. Слишком резким на вкус настоящего
ценителя.
Здесь же… Зарин сделал короткий глоток, покатав каплю виски на
языке и наслаждаясь мягкой нотой вкуса, прежде чем проглотить его.
Да. Если и было что-то связанное с колыбелью человечества о чём бы
он стал скучать, то это точно был старый и добрый шотландский
виски.
А остальное вполне можно было выкинуть в помойку истории.
Дверь в кабинет открылась и внутрь вошёл полноватый и невысокий
мужчина.
Жан-Поль Дантон вряд ли походил на роль лидеров восстания, коими
их рисуют в глупых и влажных фантазиях. Он не был солдатом,
каким-то героем или иным выдающимся человеком. Нет. Жан-Поль
большую часть своей жизни являлся администратором. Человеком, чьё
добродушное и приветливое лицо вызывало улыбки на лицах его
собеседников.
И именно такие люди порой меняли ход человеческой истории.
— Простите, я опоздал, — устало сказал он, проходя к столу и
опускаясь в кресло. — Совещание затянулось.
— Как всё прошло? — поинтересовался Владимир, покачивая виски в
бокале.