Но вышло совсем по-другому.
Конный отшатнулся от дубья и наотмашь
хлестнул Ермола нагайкой поперёк лица. В просвете между лошадьми
мелькнуло ослепительно-яркое. Огненный шарик долбанул злополучного
мужика в грудь. Ермол снова отлетел, упал. Овчинная доха вспыхнула
и вонюче задымилась.
– Тятя-а-а-а! – отчаянно закричала
слушавшая у калитки старшая Ермолова дочка и кинулась к отцу... и
тоже получила нагайкой, а развернувшись от удара – и огненной пулей
в спину.
Рухнула девчонка как подкошенная.
«Поляк стреляет», – автоматически отметил Микула и пошёл
вперёд.
Да и мужики дружно разморозились,
невесть откуда выскочили топоры да дубьё.
«Вилы бы лучше», – отметил Микула,
ловя на рукавицу чужую злую плеть и походя выдёргивая всадника из
седла. «Расклад не в нашу пользу», – он с неожиданной для самого
себя ловкостью увернулся от летящей в грудь пики, перехватил
копейщика за локоть и дёрнул вниз, приложив в ухо, чтоб не скакал
блохой. Следующего, молотящего кого-то по правую от себя сторону,
дёрнул за ногу да двинул в колено да так, что нога в обратную
сторону согнулась. Реквизиторщик взвыл и вытянулся от боли, тут же
кто-то приложил его оглоблей по затылку, и тать обмяк в седле.
Микула толкнул лошадь в сторону, чтоб увидеть того поляка, который
продолжал раз за разом выплёвывать во все стороны тугие огненные
снаряды.
Из-за конского крупа выскочил пеший
реквизиторщик, с мечом, уже испачканным в чьей-то крови.
– Хак! – меч ткнулся Микуле прямо в
живот... и словно в смоле увяз.
– Ых! – старый Силантий воткнул вилы
татю в бок и сердито обернулся через плечо: – Чё стоишь?! Там... –
что «там» не дал услышать свистнувший огненный сгусток, чиркнувший
деду по плечу, опаливший бороду и влепившийся Микуле в грудь.
Больно не было. Да и горячо – тоже.
Так, теплом обдуло.
Микула оттолкнул деда Силантия от
следующего слепящего шара и прибавил ходу, сколько мог. Пока
добежал, поляк в него десяток шаров выпулить успел, друг за
дружкой. Огонь обтекал Микулу, точно вода выплеснутая, не поджигая
и не принося иного вреда. Лицо у поляка, перед тем как Микула ему
башку свернул, было удивлённое-удивлённое. Должно быть, не положено
так против огненных пуль выступать.
Вокруг орало и месилось побоище.
Микула, не задумываясь о противоогненных чудесах, бросился в
середину схватки.