Жив! Я все еще жив. Раз мне требуется воздух, значит — я не
умер.
Повел глазами по сторонам. Вотчина врачихи — «скорая помощь».
Никогда не был внутри, но узнать несложно — слегка модифицированный
микроавтобус. Форд, кажется… Не помню! Да и какая к черту разница?
Наверняка собрали из тех частей, что попались под руку, так что
теперь это безымянный гибрид вполне конкретного назначения. Давно
пора забыть о марках и моделях автомобилей и различать их только по
назначению.
Господи, как умирать неохота! Эх, Мишка, Мишка, ну что же ты
натворил?
И, словно молнией, стрельнула запоздалая мысль, от которой
похолодело в животе.
Мишка! Как он там? Что с ним?
Чекист наверняка арестовал. Закроет в железном ящике, и забудет
как того армяшу на солнцепеке…
— Лидия Андреевна, — пронзительно заверещал Василий над самым
ухом, — идите скорее сюда, Стив очнулся.
Надо же, оклемался студент, ты посмотри какой звонкий стал.
Стивен сделал вялую попытку сесть, но сильные и одновременно
нежные женские руки удержали на месте.
— Рано тебе ты еще вставать!
Кашель постепенно стих, но боль никуда не ушла, в отличие от
сознания, которое так и норовило соскользнуть в блаженную темноту
небытия. Туда, где тишина, покой, и совершенно необязательно
дышать…
Нет, одернул себя Стивен, дышать как раз нужно. Дышать — это
обязательно. Иначе — смерть.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Лидия Андреевна. Лицо
совсем рядом, усталое, осунувшееся и все равно манящее. Глубокие
морщины на лбу, большие красные от недосыпания глаза, шелушащаяся
кожа на щеках. Жестокое африканское солнце не щадит никого, ни
молодых, ни старых, ни мужчин, ни женщин.
Чтобы ответить, пришлось вдохнуть полную грудь обжигающего
пустынного воздуха, сдержать подступающий приступ и только после
этого выдавить жалкое:
— Хреново.
Как же больно говорить!
Нужно точнее подбирать слова и составлять фразы покороче. На
длинные не хватает дыхалки.
— А ты везучий, Стив, — засмеялась Лидия Андреевна, — situs
inversus. Транспозиция внутренних органов.
Бог мой, о чем это она так весело щебечет? Ничего не
понимаю.
Мишка выстрелил почти в упор, легкое пробито, сердце наверняка
задето. Я сам знаю, что это конец. Если бы в больнице или в военном
госпитале, может и откачали бы… а посреди пустыни — шансов
никаких.
Не удержался, переспросил: