Провалявшись до самого вечера
на диване, я не смотрела ни одного кадра фильмов, что шли один за другим.
Зато память бурлила, словно
лава. Точечно, словами, передавая всю суть этого дня.
Мне ведь еще даже двадцати
восьми нет. Как такое возможно? И ладно бы шанс на операцию, шанс хоть на
что-то… А у меня нет ни того ни другого.
Отсюда я вспоминаю редкие
помутнения в глазах. Светобоязнь. Боли, которые вспышками накрывают.
И что делать? Что вообще
делают люди, которым отводят на жизнь не больше года?
Лезть на форумы было страшно.
Сейчас, пока я не проговорила ничего вслух, это казалось далеким. Но как только
скажу… как только… Все сразу превратится в реальность.
В дверь стучали и звонили, а
я не хотела шевелиться. Только тот факт, что это, скорее всего, мама, и она
поднимает этот шум, который помешает мужу, я вскочила и побежала на выход.
- Наконец-то. Виорика, ты не
можешь так со мной поступать.
Она дышала так, будто из
своего района шла сюда пешком или бежала.
- Ну чего ты панику навела,
мам?
- Панику? Ты пошла в
больницу…
- Ш-ш, мам, пожалуйста, - тут
же хватаю куртку и открываю дверь, чтобы мы вышли.
- Ты не сказала Андрею?
- Нет. Пошли.
Когда мы оказываемся на
улице, я веду маму к детской площадке, потому что там сейчас пусто, а лавочки у
дома заняты.
Мама садится, а я не нахожу
себе места.
- В чем дело, Вика?
Господи, вот как ей сказать
обо всем? Она забрала меня из детдома двадцать лет назад, когда мне едва
исполнилось семь.
Это был патронаж. Затем… она
дала мне фамилию, отчество.
Они с папой дали мне семью, и
я ни разу за эти годы не почувствовала себя чужой, неродной.
А теперь я должна сказать,
что ее дочь умирает.
Мама смотрит на меня с
напряжением, и когда я останавливаюсь, из ее глаз уже вытекают слезы.
- Говори же…
- Мам, - пытаюсь предать
голосу твердости, но это сделать сложно, когда в горле камень давит. – Мне МРТ
сделали, у меня опухоль головного мозга. Неоперабельная и злокачественная.
Сую руки в карманы и пожимаю
плечами, не зная, что еще добавить. В грудной клетке все взрывается и горит,
еще чуть-чуть — тресну пополам.