— Двойной макиато с тремя пакетиками сахара и сливками пожалуйста! Обезжиренными! — входит на кухню Арт, демонстративно запуская пальцы в постриженные чьей-то неумелой рукой волосы. Скорее всего, его собственной.
— Сегодня в меню только один вид: вчерашний дерьмовый с мутной плёнкой.
Арт брезгливо морщится.
— Воды нет, — поясняю я.
Отбивая костяшками пальцев друг о друга ритм, он пересекает кухню-гостиную и, включив висящий на стене телевизор, приземляется на диван, принимаясь покачивать ногой в такт музыке, вероятно, играющей в его голове. Воцаряется молчание, единственным шумом в котором служит лишь постукивание инструментов о металл и бормотание ведущего новостей.
Арт ковыряет в носу, решив, что никто не видит. Шон выбирается из-под раковины и принимается за сам кран, как обычно сохраняя собранность, не отвлекаясь ни на что, кроме окна справа. Периодически поглядывая на подъездную дорожку.
Мне кажется, что у меня самой уже выработался рефлекс: каждые пять минут глядеть туда, — думаю я, в очередной раз перехватив мужской взгляд, скользнувший по стеклам кухни, потому что первое, что мы делаем, найдя очередной дом, — разрабатываем план побега из него. До секунд и нудных мелочей, чтобы даже в темноте каждый смог найти правильную дорогу и скрыться.
— Все спокойно? — Этот вопрос стал лидером, заменив уже банальный «Ты что-то вспомнил?» и периодически уступая право первенства разве что вечному «Чего бы поесть?».
Шон пожимает плечами.
— Не стоит думать о плохом, а то так и до нервного срыва… — откликается Арт, но вместо того, чтобы закончить фразу, тянется к пульту и делает громче.
Я приподнимаюсь, опираясь на деревянный стул и, глядя на экран, тотчас понимаю, что его так заинтересовало.
— В окрестностях Карлайла прогремел взрыв. По предварительным данным атаке подверглось хранилище химических веществ, принадлежащее известной медицинской корпорации, — сосредоточенный голос врывается в мои мысли, словно выстрел, разнося их в пыль. — Ранее сообщалось, еще два здания фирмы были взорваны на прошлой неделе. Какие-либо террористические или иные организации пока не заявляли о своей причастности.
Металлические детали высыпаются у меня из рук, раскатываясь по полу.
Это он.
— Это он… — выдыхаю я, удивляясь тому, каким глухим звучит собственный голос. — Господи… это… Нет. Нет. Твою же мать.