*молчание*
— Как твой напарник? Ник уже пришел в себя?
*молчание*
— Тайлер? Тайлер, стой! Остановите его кто-нибудь… Тайлер, мы же еще не закончили…
***
Приложение к личному делу 2004-109. Вырезки из ДНЕВНИКА.
Объект Кор-2. Тайлер Ламм.
…ворота приюта Святого Стефана остались позади, как и все идиоты, проживающие там. Почему эти недоумки никак не могут понять, что мне не нужна новая семья? Не нужен их кретинский приют. Никто не нужен.
Я шагал по дороге, чуть сгорбившись, чтобы не светить лицом на городских камерах. Капюшон на голове, черный рюкзак за плечами, мост-эстакада под подошвами кед, и вот он — район, который я помнил.
На первый взгляд здесь ничего не изменилось. Все тот же мол слева, дома с подстриженными лужайками для тех, кто побогаче, справа, тот же ларек с мороженым, что и прежде, и даже тот же самый продавец улыбается такой же улыбкой. Но для меня этот мир стал навечно другим. А для всех этих людей не изменилось ничего. И я их за это ненавидел.
Люди продолжали жить, куда-то спешить, смеяться, а я словно застрял в пространстве между прошлым и настоящим. Ни туда, ни обратно. И нигде мне больше нет места. И нет никому дела.
Засунув руку в карман толстовки, я проверил, на месте ли газета, потому что знал: пока она со мной, я не собьюсь с цели.
Пройдя еще квартал, я остановился и поднял глаза наверх. Дом глядел на меня полуарками зажженных окон. О том, что год назад внутри произошел пожар, не напоминало ничего. Фасад перекрасили, выбитые рамы застеклили, даже лепнина, что той ночью сыпалась вниз, словно каменный град, выглядела как новая. Дом снова стал прежним, таким, как я помнил его в день переезда. Только я вот прежним стать не мог. Вся моя жизнь сгорела за одну ночь, прямо в неразобранных коробках.
Я достал из кармана сложенную в четверо пожелтевшую газету, открытую на развороте с пожаром, и едва сдержал себя, чтобы не смять ее в кулаке.
«Неосторожное обращение с огнем младшего из сыновей привело к трагической гибели известной в городе художницы».
С фотографии на меня глядела вся его семья. Журналисты в статье выражали соболезнования, неравнодушные готовы были скинуться деньгами, только вот о моей маме и Лор не было ни слова. Словно нас и не существовало никогда, хотя квартира этажом выше, в которую мы въехали в тот день, сгорела полностью. Люди, которых я любил, превратились в пепел. Но самое главное — даже воспоминания о них никто не стал сохранять.