Я мог умереть тогда, задохнуться от дыма, попасть под огонь. Мог погибнуть от голода, когда из приюта сбежал, но я все еще был жив. И эта мысль не давала мне покоя. Потому что смерть никого не опускает просто так.
Я медленно поднялся по ступенькам. Пригладил ладонью волосы и позвонил в первую попавшуюся квартиру. Дело оставалось за малым — прикинуться другом младшего из Лавантов и узнать, куда они переехали. Вдох-выдох, улыбка на лицо. Стараться вести себя спокойнее.
Меня впустили с третьей попытки. Пожилая женщина, живущая на одной площадке с погорельцами. Она позвала выпить чаю, а потом трепалась слишком долго, но я покорно ждал и улыбался, иногда придумывал глупые истории из школьной жизни, вспоминая мнимую дружбу с Ником. Спустя полчаса она наконец выдала мне их новый адрес. В этот момент я подумал, что накопленных мною денег не хватит даже на билет. План созрел быстро. Я попросился в туалет и, пока хозяйка все еще сидела в гостиной, обшарил карманы и вытащил из сумки кошелек.
На следующий день я несся сквозь Лондон во весь опор, потому что меня искали. Полицейские наложили портрет вора на мою характеристику из приюта, и теперь у меня на хвосте был весь чертов Скотланд Ярд. Я прятался в подвалах, обходил стороной центральные улицы, залезал на крыши, чтобы переждать время до отправления поезда, но не рассчитал, что старуха выдаст полиции место, о котором я так усердно расспрашивал.
Меня взяли на вокзале.
Привезли куда-то в глушь и бросили в закрытой комнате ждать.
«Военная академия? Вы уверены? Лучше уж Эдмундс, чем тюрьма», — услышал я по ту сторону двери. Спустя секунду она распахнулась, впуская высокого статного мужчину. Максфилд, черт бы его побрал, уже тогда вёл себя нетипично. Он вывел меня на улицу и оставил. Беглого преступника. Кто так делает, вообще?
Даже бежать расхотелось, ей богу.
Единственная фраза, которую полковник мне тогда сказал, была: «С нами поедет моя дочь. Тронешь хоть пальцем — убью». И поэтому самое первое, что я сделал, оказавшись рядом с ней на заднем сидении машины, — взял за руку. На удивление, Виола не выдернула ладонь, а наоборот, так крепко схватила меня, что освободиться я смог бы разве что сломав собственное запястье.
— Ну и куда мы двигаем теперь? — спросил я не без доли энтузиазма в голосе.