Подошел лифт, бодро звякнув стареньким колокольчиком. Мы вошли и
нажали каждый свой этаж.
На секунду, мне в голову даже мысль крамольная закралась, что
Женька свою пациентку из соображения окупаемости койко-места на
этом свете удерживает. Соловьев мой гнилой намек понял и тут же
объяснился, ничуть не смутившись:
– Это не то, о чем ты, придурок мелкий, подумал. Со мной родня
ее связалась. Они где-то в Европах обитают и то ли визу никак
получить не могут, то ли паспорта выправить. Не суть важно.
Главное, что просили они приложить все усилия, чтобы любимая бабуля
дотянула до их визита. Попрощаться хотят как-то по особенному.
– Так, пускай нам холодильник в морге оплатят и прощаются потом,
сколько влезет, – удивился я, выходя из лифта на своем этаже. – Все
дешевле будет, чем живой её держать.
Лифт остановился на моем этаже. Я вышел и уставился
вопросительно на Женьку. Соловьев лишь руками развел, и
придерживать закрывающиеся двери лифта не стал. Лишь прокричал уже
из шахты:
– Хозяин-барин. Попросили дотянуть до их приезда, вот я и
тяну.
Лифт с Соловьевым уехал наверх, оставив меня в темном коридоре
моего родного кардиологического отделения.
– Не дотянул, значит, – буркнул я себе под нос, и пошел в
ординаторскую писать отчет к утренней конференции.
Ночевать я планировал в вип-палате бабки Семеновой. Во-первых, в
своем отделении оставаться было опасно – не ровен час, наши
гаврики, пациенты, то есть, прознают, что в отделении на ночь
остался местный доктор, так заколебут, что мало не покажется. А так
– по легенде в больнице лишь один дежурный терапевт и врачи
«узкари». Все не экстренные вопросы из разряда: «Мне
показалось, что давление повысилось, измерьте, пожалуйста…», «И
мне!», «И мне тоже!» – до утра.
И потом, за время работы в паллиативном отделении, я к тем
стенам, как ни странно, привык. Мне там и думается лучше, и дышится
легче, и учится сподручнее. Кроме того, под мерное шептание
аппарата искусственного дыхания и пиканье пульсоксиметра мне всегда
чудно дремалось. А чего еще желать в незапланированное
дежурство?
В целом, ночь выдалась, относительно, спокойной. Сашке я сказал,
что буду на телефоне и объяснил, где именно меня найти, если что.
Сам же умылся, почистил пальцем зубы пастой из одного на всю
ординаторскую, «дежурного», тюбика «Колгейта» и направился в
паллиативное отделение наблюдать за Семеновой.